– Это как же?! –
воскликнул Илюша.
– Да вычислил и нашел
ихнюю точку базирования. Ну, прилетаю... Эх, видеть надо было морду этого
генерала нашего, который с подручными своими этот аппарат месяц назад, как
только прибыл он на вооружение, так сразу и продал и переправил туда. Улик нет,
но больше некому. И вот мы вдвоем. Он поначалу думал, что я его убивать пришел,
потому как уличать-обличать не умею и не собираюсь уметь. В угол забился,
глазки затравленные бешеные кричат прямо: все отдам, не убивай только, жить
хочу. С кем и сравнить-то не знаю. Крыса в углу защищаться насмерть готова, а
этот... Ну, в общем, так мне тошно стало, ну как никогда ни до, ни после не
было. Чуть не заревел, ей Богу. Ну как же, думаю, да что ж это, вроде русский
человек передо мной, а... И злость во мне вся прошла (а он это тут же заметил и
сразу приосанился слегка). Да что ж, говорю, ты делаешь, что ж вы, гады все,
делаете! Да не продай ты этот вертолет, мы б им уже всю ихнюю базу прихлопнули
со складами и со всей заразой, которой эти склады набиты были. Я месяц по
горам, по лесам лазал-ползал, искал ее. В дупле прикорнешь, так то роскошь,
двух леопардов ни за что ни про что придушить пришлось. Так мало, что чудо-вертоет
продали, еще и сообщили наркобандитам, что я выследил их склад. Так те его
сразу и перебазировали. Снова ищи. Ну я-то нашел, но сообщать и сигналить
начальству больше не стал, сам с ним разобрался... Ору я ему: да этой заразой
твоих же детей травить будут, все ж, говорю, на тебя вернется. Да и есть же,
ору, все у тебя, что только желать можно, денег у тебя и без этих вертолетных
долларов без меры, да ну где же твоя честь-совесть офицерская, да уж чего там
офицерская, да просто... Да про порядочность и говорить нечего, ну, а просто...
и не знаю, чего сказать... И вижу – и не надо говорить. Вот тут-то
по-настоящему страшно мне стало. Вижу, без дна, без предела чернота в нем, без
просвета. А он, вдруг, осмелел и будто в истерику впал. Сам орать на меня
начал, точнее, шипеть. И, в общем, прошипел он, что – да, нужно ему, чтоб икра
и шампанское на его столе не кончались, да голые бабы на том же столе...
Прости, Зайк... А чтоб все это было, ему власть и деньги нужны и вертолетных
денег на это даже мало, и от ощущения власти он балдеет, и что этого балдежа
мне никогда не понять... А и действительно, не понять! И еще: шумит, что будешь
ты (я, значит), сапог вонючий (это про меня), меня защищать, а много знать
будешь – уберем тебя со всей твоей сноровкой. А я стою перед ним и думаю, что
ведь прав он, и буду ведь защищать, работа такая, потому как за моей спиной не
только он, но еще и Зайка с мамой, и бывший "киллер" вон, и
ворошиловский стрелок... Но в морду я все-таки ему плюнул, не удержался.