- Слово лжи, недомолвка, и повторю, - негромкий голос Аса был стыл и жуток, словно вечная тьма.
"Я выбрал того, кто меньше натворил. Слушай, как он сейчас дружка заложит!"
Оказалось, всё началось с того, что парни увязались с обозом, который вез на продажу в Сухую Соху сено. В большую деревню оба попали впервые, и им понравилось - еда вкусная, баб много и, похоже, у народа деньги водятся. Надо только сообразить, как ко всем этим благам подобраться.
Пораскинув мозгами, решили, что если в Сухой Сохе так хорошо, то в Рианге и вовсе должна быть малина. И решили в Благодень не возвращаться вовсе. И, когда обоз тронулся на восток, домой, Елька с Зимкой, двинулись по дороге к Риангу, на запад. Тут Зимка замялся, а Елька стал выкручиваться и выть громче прежнего.
- Да стукни ты его, пусть заткнется! - устало посоветовал стражник напарнику.
Через пару минут мы узнали, почему осекся Зимка. В первый же вечер парни набрели на костер двух путниц - матери и дочери - которые шли в Рианг к родственникам. Инициатором нападения стал Елька, ножом женщинам угрожал тоже он, а вот грабили и насиловали оба. Стражники помрачнели. Елька попытался было дернуться, но получил такую оплеуху, что затих, проглотив вопль.
- Это не всё. Говори дальше.
- Вчера... у трактира...
В Рианг парни пришли неделю назад. Но работу искать не стали. А крутились вокруг рынка да постоялых дворов, высматривая, где что плохо лежит. Деньги, отнятые у путниц, проелись - нужно было искать новый источник дохода. Помозговав, разделились и стали по вечерам щипать пьяных. Как кто выйдет один да нетрезвый... И вчера Елька впервые убил. Какой-то подмастерье, поняв, что его грабят, попробовал заорать и дать сдачи... и получил нож под ребро.
- Находили сегодня с утра труп? - Аскани поднял взгляд на командира патруля.
- Было, - вздохнул тот. - Молодой парень, столяр. Мать его жаль. Так это они?
- Он, - Ас кивком указал на Ельку. - Этого душегуба согласно имперским законам и по моему приказу повесить прямо сейчас. Второго высечь на площади кнутом. Раздеть догола, спереди фартук нацепить, чтоб горожанок не смущал, привязать к позорному столбу и всыпать тридцать ударов от всей души. До мяса. И, да, палач у вас не косноязычен?
- Вроде нет. А что? - удивился стражник.
- Тогда пусть после каждого удара говорит, да громко, чтоб все слышали: "Уважай женщин! Уважай девушек! Не смей насильничать!" - так и люди поймут, за что бьют, и сам по гроб жизни запомнит. А как ходить сможет - гоните из города взашей по восточной дороге - пусть домой убирается.