– Ага, в этой игре мьюты выглядят с виду нормально, но внутри у них началась перемена, стали развиваться паранормальные способности. Телепатия там, телекинез, ясновидение, прочее в этом роде. Потом они начнут меняться и физически, превращаться в эйров и шахтов, салмандеров, тельпов и руслов. Но пока еще нет. Сейчас нормалы численно превосходят мьютов в отношении… ну, скажем двадцать к одному. Потому мьюты вынуждены прятаться, маскироваться, – таким образом они смогут победить нормалов поодиночке. Если надо, они будут убивать, но предпочитают подчинять – в смысле, захватывать разум. Им, понимаете, рабы нужны. Вот они и залезают людям в голову и превращают их в зомби, марионеток на ниточках. А если убивают, то так, чтобы это выглядело как несчастный случай, или ненамеренный смертельный удар в драке, или как нападение бандита, или как самоубийство. Но ничего экстраординарного, ничего такого, что не происходит сотни раз за день. И потому никто не подозревает правды – только мы.
– А чего мы такие особенные? – тут же спрашивает Джилли. – Отчего это только мы знаем правду?
– Ну, Джилли! – Дядя Джимми пожимает плечами. – Мне что, все самому придумывать? Подслушали их разговор, или… – Он затягивается, выдыхает. – Знаешь, это ж без разницы, откуда мы знаем; просто знаем, и все. Входит в условия игры. Произвольно заданные начальные условия – они в каждой игре есть.
– Все равно не понимаю, что это будет за игра и как нам в нее играть.
– Цель игры простая: определить, кто мутанты.
– Это до меня дошло, дядя Джимми. Только как? Они же с виду нормальные, да? Так как узнавать, кто они, или кто кем управляет? Откуда мне знать, что ты сам не мьют и не зомби?
– А ниоткуда. – Дядя Джимми улыбается так простодушно, будто он и не взрослый совсем. – Это как раз самое интересное.
Джилли закатывает глаза, не сразу соображая.
– Так, давай уточним. Никто больше в убежище в игру играть не будет. И никто не будет знать, что в нее играем мы. Даже не будут знать, что есть какая-то игра.
Дядя Джимми одобрительно кивает.
– Ладно. Теперь допустим, что мы играем, и я почему-то решаю, что вот кто-то – кто угодно – мьют. Как мне это доказать? Никак. Но и вы все не сможете опровергнуть. И даже если мы согласимся, что такой-то и такой-то – мьют, сделать мы все равно ничего не можем.
– Смотри-ка, догадалась!
– Так как же выигрывать?
– А кто сказал, что надо выигрывать?
– Дядя Джимми, в игре должен кто-то выиграть, – произносит она снисходительно, чуть с презрением. – А то на фига вообще играть?
– Есть куча игр, где никто не выигрывает и не проигрывает. Игр, в которые приходится играть, хочешь ты того или нет.