— Это мой отец, — раздался сзади женский голос. Я обернулся — наша хозяйка только что вошла в комнату с подносом в руках. На подносе стоял заварной чайник, чашки с блюдцами и вазочка с чем-то, отдаленно напоминающим печенье. Если смотреть правде в глаза — буроватыми комочками совершенно несъедобного вида.
Подрывник при виде вошедшей женщины вскочил, словно подброшенный пружиной. Дама, ласково кивнув моему другу, поставила поднос на стол и занялась сервировкой.
— Прошу! — объявила она через минуту. Мы чинно уселись на стульях. Давненько мне не приходилось участвовать в столь традиционном чаепитии. Для начала Подрывник решил меня представить по всей форме. Хорошо еще, что у меня не было чина, титула или научных званий!
— Пожалуйста, знакомьтесь, Айше Рефатовна, это мой друг, Алексей Михайлович Макаров, инженер, работает на электростанции! — торжественно провозгласил Андрей.
Женщина побледнела и отшатнулась, опрокидывая чашку. На скатерти медленно расплывалось пятно, формой напоминавшее Южную Америку. Я отметил это совершенно машинально, переводя взгляд на Айше Рефатовну. Андрюха замер с вытаращенными глазами и раскрытым ртом, также оказавшись неготовым к такой реакции на свои слова. Женщина суетливо пыталась выбраться из-за стола, глядя на меня диким взглядом смертельно напуганного человека.
— Нет, прошу вас, не надо! — тихо бормотала она дрожащим голосом, делая вялую попытку подняться. Я понял, что ее не держат ноги — она приподнималась и тут же оседала назад.
— Что это с вами, Айше Рефатовна? — спросил ошалевший Подрывник, немного приходя в себя. Взгляд женщины метнулся к нему, словно бы ища спасения:
— Андрей Владимирович! Умоляю! — она прижала руки к груди. — Зачем? Зачем вы привели этого страшного человека ко мне?! — Голос ее дрожал, а по щекам уже бежали слезы.
Андрюха дернул головой, как будто пытаясь отогнать внезапно посетившее его дурное видение:
— Это кто страшный-то? Леха, что ли? — Он повернулся и пристально уставился на меня. Я сидел в каком-то странном отупении, разевая рот, как выброшенная на берег рыба, и переводил взгляд с одного своего собеседника на другого. В голову лезла какая-то чепуха — обрывки пошлых фраз, куски «бородатых» анекдотов, невесть где услышанных, реплики героев из видеофильма — в общем, природное красноречие явно решило в этот момент от меня отвернуться.
Подрывник, похоже, удовлетворенный осмотром, отвернулся, наконец, от меня и приторно-ласковым голосом обратился к Айше Рефатовне:
— Ну что вы так испугались? Это же Лешка, дружок мой, можно сказать, с детских лет — в одной песочнице куличи делали. А после он подрос, конечно, но не слишком — всего метра на полтора! — Андрюха нес какую-то невообразимую ахинею, и я почувствовал, что и приступ обалдения, накрывший меня, и панический ужас, сковавший женщину, куда-то уходят, меняя саму атмосферу в комнате с удушливой, давящей — на ту, что обычно наступает после дождя, — еще не солнечную и ласковую, но уже спокойную.