Рассказчиком он был великолепным, хотя по-русски говорил с польским акцентом. Его всегда слушали, затаив дыхание. А иногда и добродушно посмеивались над теми казусами, которые случались с ним.
Он, например, однажды заявил решительный протест начальнику штаба и командиру полка по поводу того, что его фамилия в официальном приказе написана писарем через одно «м». Писарю сделали замечание. В следующий раз писарь перестарался и написал его фамилию с тремя «м». Дело чуть было не дошло до штаба дивизии. Однако доктора успокоили, и все обошлось благополучно. Но Зимма был не только педантичным и требовательным, он еще был жизнерадостным и любил пошутить. Случай с фамилией он истолковал по-своему:
— Теперь мне все понятно!.. Да! Идет 1941 год. Русские войска отступают к Москве и писарь пишет мою фамилию через одно «м»… Наступает 1944 год. Русские войска перешли в наступление по всему фронту… и писарь пишет мою фамилию через три «м»! Все ясно: русские раскачались!.. Не дай бог их тронуть!..
Партизаны смеялись всякий раз, когда об этом заходил разговор. И сейчас доктор Зимма шутил, хотя выражение его лица оставалось серьезным.
Но вот время уже подошло к назначенному часу. Партизаны приготовились. Приготовились они на всякий случай и к другой встрече… Что поделаешь, война!.. Всякое может быть. Ведь дело имеешь с людьми, которые служат у врага. Часы показывают 15. 30. Пока никого не видно. Проходит еще полчаса. Никто не появляется. Партизаны ждут еще час. Французов нет. Всех стали одолевать сомнения. Неужели французы обманули? Кто-то вслух высказывает эту мысль. Ему никто не отвечает. Минутная стрелка прошла еще тридцать делений…
Сразу заговорили несколько человек.
— Точно! Очередная провокация… Зря мы их не прихлопнули…
— Вот вам и «фрицам капут!»
Рыжеватый пулеметчик с рябым лицом начинает злиться.
— Да ну их… все они как только попадутся, начинают юлить. Чесануть бы их и точка!.. А то развели с ними «парле-марле-франсе…» Холупенко даже в обнимку полез… Мэрси!
Холупенко, сидевший до этого неподвижно, вдруг соскочил с телеги и, схватив свое противотанковое ружье, словно это была теннисная ракетка, замахнулся на пулеметчика.
— Замолкни! Чуешь? Бо я тебя зараз, знаешь!..
Пришлось вмешаться комиссару, но пулеметчик продолжал ворчать:
— А что, неправда? Где у них партбилеты, если на самом деле коммунисты?! Сказать всякий может что угодно… Пусть бы предъявили партбилеты…
Но грозный взгляд Холупенко все же заставляет пулеметчика замолчать. Садясь в телегу, разгневанный бронебойщик рассуждал вслух: