Наконец впереди все отчетливее стала вырисовываться длинная цепь сосен. За ними должна быть железная дорога. Конники дозора насторожились, стараясь разглядеть сквозь снежно-водяную пелену, что делается впереди. Вот справа показались столбы шлагбаума. Никаких признаков того, что переезд охраняется, не было. Никитин облегченно вздохнул и пришпорил коня. Следом за ним рванулись конники дозора.
До переезда оставалось не более двухсот метров, когда послышался шум приближающегося поезда и вскоре из-за вытянувшихся на возвышенности сосен выполз паровоз с вереницей вагонов. Досадно было, что не успели заложить фугас и подорвать состав, и все же десятка полтора лихих конников поскакали на полном галопе через припудренную тающим снегом пашню, наперерез составу.
Комбат и остальные конники дозора, продолжая двигаться по размокшей проселочной дороге, глядели вслед умчавшимся товарищам, выжимавшим из коней все силы.
Никитин остановился, приподнялся на стременах, вытянул шею: вот конники почти достигли полотна, но и состав уже проходит переезд. Еще несколько секунд, и партизаны поравнялись с паровозом.
— Эх, проклятый… Уходит! — выкрикнул кто-то с досадой, и тотчас же послышался один, потом почти одновременно еще два взрыва и вслед за этим грохот и перезвон буферов.
Смельчаки забросали паровоз противотанковыми гранатами, повредили ходовую часть и остановили поезд. Возникшая было перестрелка с малочисленной поездной охраной быстро прекратилась, партизаны бросились к составу и тут их постигло разочарование: это был порожняк с запломбированными вагонами-теплушками, видимо, предназначенными для воинской части. Партизаны еще продолжали срывать пломбы, осматривать один вагон за другим когда майор Никитин с остальной частью головного дозора подъехал к переезду и организовал здесь свой командный пункт. Следом подошел батальон, выставили заставы в обе стороны от переезда. Вскоре через железную дорогу потянулись обоз, кавалерия, пушки, подводы с боеприпасами, ранеными и снова телеги с боеприпасами и сонными, промокшими, уставшими людьми.
Комбат стоял некоторое время на переезде, наблюдая за движением колонны и поторапливая ездовых, но как только промелькнула тачанка с командиром дивизии и его штабом, решил укрыться от неприятной изморози в хвостовом вагоне порожняка, который стоял в нескольких шагах. Почему-то дверь вагона никак не поддавалась. На помощь подошли несколько здоровенных парней, поднатужились, дверь с грохотом открылась и… партизаны увидели в вагоне сбившихся в кучу, молчаливо стоящих с опущенными руками немцев.