Антонов кивнул.
— И непгостительно вам, опытным в подобных делах людям, не догадаться, почему малышка упгятана на чегдаке сгеди всякого хлама!
— Но девочка была не на чердаке, а в комнате, в постели вашей невесты, — заметил Антонов. — Нам сказали, что это их племянница… Мы поверили.
— Ничего подобного! — возразил Морозов. — Малышка чудом уцелела во вгемя массового гасстгела немцами наших людей. Она была ганена в плечо и потегяла сознание, а ночью очнулась, выбгалась к догоге. Утгом ее подобгал какой-то шофег и доставил в госпиталь. Было очевидно, что малышка семитского пгоисхождения и немецкие вгачи, конечно, уничтожили бы ее. Поэтому я попгосил начальника госпиталя отдать ее мне для пговегки одной вакцины. У немцев это шигоко пгактикуется… Мне ее отдали, но пгедупгедили, что она не должна выжить. Я пообещал, но, газумеется, никакой вакцины на гебенке не пговегял.
Морозов рассказал, с каким трудом он вылечил и уберег ребенка. Когда девочка немного окрепла, а затянувшееся пребывание ее в госпитале на положении подопытной стало опасным, Морозов с лаборанткой Антониной Ивановной решились на рискованный шаг. Они усадили девочку в мусорную корзину, накрыли грязными бинтами и кусками окровавленной ваты из операционной и с помощью другой русской сестры, минуя часовых, вынесли корзину во двор, на свалку, где их ожидала подвода. На ней-то под кучей мусора удалось вывезти девочку из госпиталя.
— На следующий день, — заключил Морозов, — у Антонины Ивановны пгядь волос стала белым-бела… А малышку доставили в известный вам дом. Там она окончательно попгавилась и, кажется, сейчас недугно выглядит. Вы могли в этом убедиться… Но бедняжка вынуждена скгываться на чегдаке и все вгемя пгебывает в ужасном стгахе. Без конца ей снятся годители, гасстгелы и пгочие кошмагы. Очевидно, из-за этого стагики взяли ее на ночь к себе, хотя я запгетил делать это. Всякие сюгпгизы могут быть, сами понимаете… Наггянут ночью, обнагужат девочку, тогда конец и ей, и стагикам…
Сомневаться в достоверности рассказа Морозова не приходилось. И уже один этот факт поколебал сложившееся у Антонова представление о Морозове. Между тем, поощряемый молчанием Антонова, доктор рассказал и о других случаях. Особенно заинтересовала Антонова история девушки, бежавшей из эшелона, в котором увозили людей в Германию. Вскоре ее поймали и хотели отправить снова, но Морозову удалось спасти ее. В эти дни доктор часто бывал у одного из своих клиентов, шеф-повара столовой при аэродроме. К нему-то Морозов и устроил эту девушку. Сперва она работала у него дома, помогая недомогавшей супруге, а позже шеф-повар взял ее судомойкой в столовую при аэродроме.