Увы, в самых худших подозрениях я не ошиблась: мужик оказался из своих, из местных. Значит, отбиваться придется от троих сразу. Было б еще чем. Рука пошарила в ледяной воде, наткнулась не то на камень, не то на осколок кирпича. Булыжник – оружие пролетариата. И мое, раз уж ничего другого не нашлось…
– А что это у вас тут? – Голос третьего показался мне смутно знакомым, наверное, с перепугу. Прохожий, нисколько не опасаясь гопников, подошел к самому краю лужи и присел на корточки. Огонек от сигареты завис в полуметре над землей. – А что у вас девушка в луже отмокает? Чай, не лето, замерзнуть можно, в луже-то.
– Так это, Вован, коза неместная. – Один из гопников присел рядом с не видимым мне Вованом. – А ты чего к нам? Соскучился?
– Соскучился, к родителям заезжал. – Сигаретный огонек очертил в темноте дугу, упал в лужу и зашипел.
А что это я, в самом деле, здесь расселась?! Не хватало мне ко всем прочим бедам еще и воспаление легких подцепить. Я поудобнее ухватила булыжник и встала на ноги.
– А мы тут это… – гопник сипло заржал, – козу неместную гоняем.
– И зачем, пусть бы шла себе?
Ишь, добрый какой выискался. Пусть бы шла себе! Нет бы даме помочь. Да ладно, сам не рвется в бой с хрупкой женщиной, и на том спасибо.
– Так не местная же! – возмутился второй гопник. – А раз не местная, так и не фиг тут лазить без мужика.
– Да, без мужика нынче никак, особенно тут…
Стоп, а ведь я знакома с этим третьим! Сразу бы узнала его, если бы не стресс.
– А я с мужиком! – Тут главное, чтобы голос не подвел, не сорвался на испуганный писк.
– И где твой мужик? – Не знаю, который из гопников это спросил, неважно. Важно, что в конце моего персонального тоннеля зажегся наконец свет.
– Вот он. – Я сделала шаг навстречу «своему мужику» и вцепилась в рукав его куртки. – Привет, Козырь!
– Привет! – Молодец, который на поверку оказался другом детства Вовкой Козыревым, не стал расспрашивать, кто я такая и по какому праву на нем висну. – А что это ты тут делаешь, посреди лужи?
– Гуляю. – Вот сейчас мне захотелось разреветься, так сильно захотелось, что аж в глазах защипало, и прижаться к Вовке, и зарыться носом в его шарф. Мой друг всегда носил шарфы, он был мерзляком, каких свет не видывал.
– Так что, Вован, это твоя коза, что ли? – в голосе гопника слышалось разочарование.
– Ну, вроде как моя. – Наверное, я слишком сильно к нему прижалась, потому что он отстранился, легонько так, но решительно. Может, чтобы я ему куртку не заляпала, а может, просто неприятно, когда чужая мокрая коза на шею вешается.