– - Не я тебя, а ты сам себя с места прогнал, -- пересевшим голосом проговорил Павел Анисимыч.
– - Что говорить, лиходей я сам себе, что у себя хлеб-то отбивать буду?
– - Как же ты не лиходей! Ты себе и людям лиходей, когда взялся за дело, а не исполняешь его как следует. Ты что ж думаешь задаром деньги-то получать?
– - Как так задаром? Что ж я по болотам скакал да клюкву сбирал? Тоже, чай, пас, как и люди пасут.
– - Пас, да не на положенном месте, а в чужой угоде. Какая же это пастьба?
– - Что же я со скотиной-то сделаю? Она тварь беспонятная, уж коли полезет куда, ее не скоро остановишь.
– - А ты останавливай хорошенько! -- вспоминая все прошлогодние обиды и от этого начиная мало-по-малу горячиться, воскликнул Павел Анисимыч. -- А то это какой же порядок: скотине где понравилось, так и пускай туда ходит; ведь скотина-то всей деревни, а я один, каково мне ото всех терпеть-то?
– - А ты не отлучайся от деревни-то, чорт тебя пихнул от людей-то наотлет, -- еще раз повертываясь и более грубо, видимо уже не зная что сказать, проговорил Максимка.
– - Ну, уж в этом никто никому не указ. Я сам себе хозяин, что хочу, то и делаю; это не твоего ума, брат, дело! -- горячо и задорно проговорил Павел Анисимыч.
– - Ну, терпи и нападки хозяйские.
– - Потерплю, потерплю, да и будет скажу: одного обидчика отстранил, другой объявится -- и другому то же будет.
– - А они-то на тебя поглядят! Ты их, а они тебя. У тебя, може, горло на них широко, а у них еще что-нибудь на это найдется.
Максимка проговорил это мерно, отчетливо и таким твердым и спокойным голосом, что Павел Анисимыч закипел.
– - И там осекутся: раз сделают, другой сделают, да попадутся.
Павел Анисимыч придавал своим словам такое значение, как будто они невесть как были страшны; но Максимка, очевидно, принимал это с таким равнодушием, какого Шкарину и представить себе было нельзя.
– - Эк нашел, чем грозить! -- засмеялся он. -- Ну, посадят в острог, а в остроге разве хлебом не кормят? Или в Сибирь сгонят -- и в Сибири солнце светит… Все одно, брат! Зато уж натешишься над тем, как пожелаешь! Подберешься вот к какому-нибудь пузану да чикнешь его так, что только стены останутся, а то и стен-то не будет, вот и пущай он тогда попляшет да локти погрызет: они близко, да не достанешь!
– - А чего ж ты у меня-то мало поработал? -- вдруг спросил Шкарин и закрыл глаза, как будто ожидая какого удара.
– - На первый раз будет и этого, -- опять невозмутимо спокойным голосом сказал Максимка.
– - Так это ты меня обокрал!? -- с визгом вскрикнул Павел Анисимыч и даже привскочил на месте.