— Понимаю, господа, понимаю! Я готов выполнить ваше требование, но, поверьте, практически это неосуществимо. На заводе я распоряжаюсь только охраной.
— Там арбайтслейтер Бамлер? — как бы невзначай спросил Отто Вильке.
— Совершенно верно, фон Вильке, гауптштурмфюрер Гюнтер Бамлер. Вы его помните?
— Помню, разумеется… Когда-то полотер, затем убийца…
Ильин и Вильке коротко изложили свой план, вернее требование: Вихтенберг должен отдать приказ арбайтслейтеру Бамлеру пропустить на территорию завода грузовую автомашину с большим ящиком, который надлежало доставить во второй цех. В двенадцать часов, когда рабочие уйдут на обед, один из них задержится. Пользуясь отсутствием людей, он влезет в ящик. И около часа дня, когда все вновь приступят к работе, Вихтенберг отдаст второй приказ — вывезти ящик с завода.
— Скажете при этом, что ящик ошибочно заслан на завод и предназначен для другого объекта, — пояснил Вильке. — А исчезновение одного человека, надеюсь, вы вместе с Бамлером сумеете замаскировать? Ведь для вас, герр Вихтенберг, не секрет, что ежедневно там гибнут от изнурения, болезней и «гуманного» обращения десятки и сотни людей!
Вихтенберг хотел что-то возразить, но Ильин ткнул ему в подбородок ствол пистолета.
— Не вздумайте крутить, Вихтенберг!.. Ясно?
— Ясно, ясно… — покорно залепетал Вихтенберг. — Но поймите, господа, Бамлер никого не пропустит на территорию завода. Это исключено! Машину поведет дежурный эсэсовец, разгружать будет охрана, и грузить ящик обратно будут те же охранники… Они, конечно, заметят, что он стал намного тяжелее.
— Пусть это вас не беспокоит, Вихтенберг, — прервал эсэсовца Вильке. — Ящик будет не такой уж легкий и вначале. К тому же человек этот очень худ.
Бригаденфюреру приходилось выбирать между пулей в лоб и беспрекословным подчинением. Вихтенберг предпочел последнее, надеясь, что ему вновь удастся улизнуть. Он хотел позвонить Бамлеру по обычному телефону. Это, несомненно, вызвало бы у него подозрение, так как для переговоров с заводом он пользовался только особым аппаратом. Но едва Вихтенберг потянулся к телефонной трубке, как Вильке вскрикнул:
— Руки вверх, проклятая свинья!
Бригаденфюрер подчинился, Вильке наклонился к эсэсовцу, отвернул полу халата и потянул за уходившую в карман цепочку. Достав кошелек с ключами, он подошел к стене, отодвинул портрет Гитлера и сунул нужный ключ в отверстие.
Вихтенберг был до того поражен осведомленностью своих «гостей», что на какое-то время профессиональный интерес погасил острое чувство страха, прервал судорожные попытки найти выход из положения…