Утром следующего дня мать сказала детям, что отец уехал в город к коменданту. Саня понял, что это неправда, но раз мать говорит, стало быть так надо.
К вечеру отец не вернулся. Не вернулся он и на второй день, и на третий… В селе поговаривали, будто в городе старосту арестовали за невыполнение приказов коменданта; другие говорили, будто его убили наши за то, что пошел служить к немцам.
На пятые сутки после исчезновения Степана его жена, прихватив узелок с хлебом, куском сала и бутылкой молока, отправилась в город просить коменданта освободить мужа или хотя бы разрешить «передачу»…
В комендатуре, однако, ей ответили, что не имеют понятия, куда девался староста, и обещали живого или мертвого, по непременно разыскать его. Женщина ушла с облегченным сердцем; все пока шло так, как и было задумано…
Шли дни. Ячменева оккупанты, конечно, не разыскали и снова приехали в село, чтобы назначить нового старосту, а заодно для устрашения повесить одного парня, который пытался удрать из эшелона, следовавшего в Германию с «русскими рабами».
Как и в прошлый раз, всех жителей села согнали на площадь, и толстяк-комендант, ни словом не обмолвившись о Ячменеве, объявил о назначении нового старосты. Это был известный на селе мужик, хотя давно уже его здесь не видели. Был он в прошлом кулак. Его арестовали, осудили и сослали. Детей у него не было, а жена не стала ждать, куда-то уехала. О нем уже стали забывать, как вдруг, незадолго до войны, он вернулся и поселился в соседнем селе. Дом его был занят: до войны в нем размещался детский сад, а теперь жили две семьи военнослужащих. Здесь их настиг фронт, и они были вынуждены остаться.
И вот он назначен старостой, ему возвращены его участок и дом. Все были уверены, что отныне в селе наступят черные дни.
Спустя несколько дней новый староста пришел в свой дом, молча прошелся по комнатам, а уходя сказал замершим от испуга женщинам, чтобы не торопились освобождать дом, он ему не нужен. Люди не знали, что и думать. Уж не замышляет ли староста что-нибудь похуже выселения? На вид он казался грозным. Сурово, испытующе смотрел он на людей большими карими глазами. В селе его боялись, хотя он еще не сделал ничего дурного. Но что хорошего можно было ожидать от ставленника немцев, да еще репрессированного в прошлом кулака?!
Когда староста поселился в доме Степана Ячменева, своего бывшего батрака, жена Степана стала молчаливой и грустной. Ведь она помнила, как муж раскулачивал бывшего хозяина. И теперь ждала, что все это он припомнит ей… Совсем было решила переехать в другое село, но передумала: «А вдруг муж вернется, тогда как?» — и осталась.