— Так и улетела? — поинтересовался Гриша.
— Нет, почему… Осталась в своем гнезде. Да не в том интерес, Гриша. Сколько дней прошло — не знаю, только глядим мы, в гнезде-то она не одна… Вот как! Аист какой-то к ней пристроился. И живут себе, значит, опять вдвоем. Но не тот это был, что осенью поджидал ее до самых холодов. Не-е! Другой, видать, нахальный.
— Почему ж нахальный?
— А вот слушай. Вскорости на крыше нашей еще аист появился. Третий. Пригляделись, значит, и узнали: тот самый, что осенью смотался. Вернулся-таки к возлюбленной! Но… опоздал. Она на него ноль внимания! Видал, какое дело? А он караулит: покружит-покружит, да опустится, только вот новый-то дружок аистихи никак его к ней не подпускает. Совсем загрустил наш аист. Вконец иссохся, даже летать почти не стал… Веришь ли, Гришка, все мы измаялись, глядючи на них! Все равно, что люди. Никак не вызволит он свою подружку от того захватчика…
— Неужто так и отступился от нее? — думая о чем-то своем, спросил Гриша.
— Не-ет! Не отступился… Маялся он так-то неделю или полторы, а потом, глядим, взлетел наш аист высо-ко-о-высоко и пошел кружить над гнездом, где сидела его подружка с новым возлюбленным. Видать, хотел он таким способом выманить своего соперника из гнезда, а тот нахалюга хоть бы хны… Тогда наш-то аист, что кружил, вдруг сложил крылья и камнем пошел вниз, прямо как пикирующий бомбардировщик! Сурьезно! Мы аж замерли! Что это он надумал?! И знаешь, Гришка, как шел он с высоты, так со всего размаху бабахнулся в своего соперника! И его, и сам — в лепешку! Во как, Гриша! А ежели подумать хорошенько, да посмотреть кругом, то ведь и в нашей жизни так-то бывает… К примеру, летчики наши в таких случаях тоже идут на таран! Слыхал, небось?
Кирилл Агеевич замолчал, неторопливо скрутил цигарку, чиркнул о кремень какой-то железкой, раздул едва затлевший шнурок самодельного фитиля и стал прикуривать.
Гриша молчал. Он давно уже понял, что неспроста бывший танкист ему рассказывал эту быль или небылицу. Но не эта мысль занимала его теперь. «Кабы можно и мне вот так-то с воздуха! — думал он. — А с земли-то как их, гадов, таранишь?!»
— Того аиста, Гриша, что пошел на гибель, мы с батей схоронили с почестями, — сказал на прощание Кирилл Агеевич. — Как положено героям!
Гриша едва слышно скрипнул зубами, со злостью растер недокуренную цигарку и, продолжая думать о своем, невпопад ответил:
— Ничего! Я еще додумаюсь…
Волнуясь, Катя Приходько рассказала обступившим ее партизанам о трагических событиях, происшедших в селе в последние дни.