Летчик долго еще рассказывал со всеми подробностями о том, как мастерски и смело доктор и лаборантка организовали ему побег. Связной дед Игнат еще по дороге к партизанам слышал все это из уст самого летчика, но снова увлеченный рассказом, лишь под самый его конец вспомнил, что доктор Морозов наказал ему кой-что сообщить Антонову и побыстрее возвращаться в районный центр.
— Велено тебе передать, Петрович, что всю прошлую ночь напролет германы опять свозили на аэродром те длиннющие бомбы… Много их навезли! А какая в них сила заключена и чего их сюда везут раз за разом, вот это-то покамест не выведали.
— Что же немцам везти на аэродром, как не бомбы? — ехидно заметил Шустрый.
Антонов тоже не придал этому сообщению большого значения, однако в очередной радиограмме обо всем сообщил командованию бригады и был удивлен, получив в ответной депеше категорический приказ перебазироваться как можно ближе к аэродрому, усилить непосредственное наблюдение за ним н в кратчайший срок установить регулярную связь с нашими девушками, находящимися при аэродроме.
Ночью того же дня партизаны разместились в лесу, всего в семи — восьми километрах от аэродрома. Это позволяло постоянно вести наблюдение за воздухом, всегда своевременно узнавать и информировать командование о посадке на аэродром вражеских самолетов. Но такая близость к немецкому аэродрому была сопряжена для партизан с большим риском, дополнительными трудностями и лишениями. Во всех окрестных деревнях гитлеровцы держали усиленные гарнизоны. Партизанам приходилось круглосуточно нести удвоенную, а подчас и утроенную охрану своей стоянки. На радиосвязь с командованием радист каждый раз уходил то в одну сторону, то в другую; иначе вражеские пеленгаторы могли засечь его местонахождение. Трудно стало с продуктами и приготовлением горячей пищи. Только сознание важности выполняемой задачи вселяло в людей бодрость духа, выдержку.
На третьи сутки пребывания на новом месте партизаны радостно встретили свою любимицу Катю Приходько. Никаких новых сведений об аэродроме она не сообщила. На нем по-прежнему не было ни одного самолета, но работы по сооружению складов и подвоз авиационных бомб не прекращались.
Слушая девушку, Антонов совсем было приуныл. Намерения противника все еще оставались загадкой, хотя было ясно, что этому аэродрому немцы отводят какую-то особую роль. Не было ясности и относительно боевых свойств свозимых на аэродром авиабомб.
— А теперь послушайте, что обязательно велел сообщить вам доктор Морозов, — сказала Катя, рассказав все, что знала об аэродроме. — Позавчера, когда он возвращался в госпиталь после очередного посещения больного интенданта- гостя моего «хозяина», в его машину подсел сильно подвыпивший механик с аэродрома. Всю дорогу он болтал о непобедимости немецкой армии и в конце концов сболтнул, будто «к большевистским праздникам москвичам приготовлен большущий сюрприз! В Москве, дескать, будет такой фейерверк, что и здесь станет светло, как днем!»