- Выходит, он где-то и сейчас бродит? - задумчиво произнесла Василиса.
- Отчего бы и нет? - сказал Ваня. - Он же сын лесного царя. От старости ему помирать не по чину, вроде.
- Я вот тут вспомнила одно стихотворение, - проговорила Лиса. - Оно как раз про лесного царя. О том, как тот похитил мальчика... Одно из моих любимых. Его Жуковский написал[1], мы в школе его проходили. Уж не о том ли царевиче лесном в нем речь идет?
- И что за стихотворение? - поинтересовался Ваня.
- А вы что, не учили его? - удивился Димка. - Нас с Василиской в пятом классе его наизусть учить заставляли. Она выучила, а я урок прогулял!
- Нет, - покачал головой Ваня, на лице его промелькнула лукавая улыбка и он тут же опустил голову, чтоб друзья не заметили. - У нас же сельская школа. До шестого класса даже не по всем предметам были учителя.
Лиса и Димка удивленно на него посмотрели. Им сложно было поверить, что такое вообще бывает.
- Хорошо, я расскажу тебе это стихотворение. Я его до сих пор помню, - сказала Василиса, наконец, и начала с выражением декламировать:
Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
Обняв, его держит и греет старик.
"Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?"
"Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
Он в темной короне, с густой бородой".
"О нет, то белеет туман над водой".
Димка поежился и опасливо покосился на еле заметную туманную дымку, поднимающуюся над прудом.
"Дитя, оглянися, младенец, ко мне;
Веселого много в моей стороне;
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои".
"Родимый, лесной царь со мной говорит:
Он золото, перлы и радость сулит".
"О нет, мой младенец, ослышался ты:
То ветер, проснувшись, колыхнул листы".
Когда Василиса произнесла последнюю строчку, на рощицу налетел порыв ветра и березки громко зашелестели листьями. Ваня улыбнулся и прикрыл глаза. Димка опять опасливо оглянулся. Лиса замолчала. Ей стало не по себе.
- Продолжай, пожалуйста, - попросил ее Ваня.
Девочка, помолчав немного, нерешительно продолжила:
"Ко мне, мой младенец; в дуброве моей
Узнаешь прекрасных моих дочерей:
При месяце будут играть и летать,
Играя, летая, тебя усыплять".
"Родимый, лесной царь созвал дочерей:
Мне, вижу, кивают из темных ветвей".
"О нет, все спокойно в ночной глубине:
То ветлы седые стоят в стороне".
Димке почудилось, что он расслышал там, за деревьями, легкий шорох, словно кто-то осторожно шел по траве. Он дотронулся рукой до плеча друга и взглядом указал ему в сторону, откуда раздавались шаги. Ваня усмехнулся и махнул ладонью, мол, все нормально, ничего не происходит. Лиса зябко поежилась, еще больше закуталась в одеяло и придвинулась к мальчишкам. Ей стало страшно.