В госдепартаменте меня предупредили, что у них все это проходит гораздо проще. У американских дипломатов, например, вообще нет никакой специальной формы одежды. Нет и никакого отдельного помещения для вручения грамот. Все происходит в рабочем кабинете президента в Белом доме. Я решил поэтому также не надевать свою парадную форму, а быть в обычном костюме, чтобы показать свою готовность с самого начала вести деловой разговор.
Когда я приехал к Белому дому, меня встретил заведующий протокольным отделом и прямо провел мимо стоявших у входа двух морских пехотинцев в кабинет президента.
Президент уже был там. Держался он просто, дружественно. Никаких официальных церемоний вручения верительных грамот. Было все обыденно: он взял у меня грамоты, сказал, что уже читал их (копии грамот были, как принято, заранее переданы в госдепартамент) и сразу перешел к разговору. Из-за болезни спины он сидел в кресле-качалке рядом с диваном, на который меня пригласил сесть.
Затем за чашкой кофе начался разговор один на один. Должен сказать, что я нарушил давнюю традицию советских послов в Вашингтоне, придя на беседу без переводчиков и без советников. Эта традиция объяснялась двумя причинами: во-первых, большинство наших послов в тот период не умело свободно говорить по-английски. Во-вторых, во времена Сталина считалось, что с иностранцами лучше говорить „при свидетелях". Я не был связан этими обстоятельствами. Главное же, беседа без „записывающего" сотрудника всегда носит более неофициальный, свободный характер. Именно такая практика бесед у меня установилась с большинством высших официальных лиц администрации США. Конечно, меня выручала хорошая память, позволявшая почти стенографически записывать позже, уже в посольстве, содержание бесед. Не было ни одного случая в моей длительной практике, когда бы оспаривалась впоследствии точность изложения мною позиций американской стороны.
В начале разговора я передал президенту привет и добрые пожелания от Хрущева. Он ответил тем же.
Затем он стал живо вспоминать „об интересной встрече", которую имел с советским премьером год назад в Вене, где я тоже присутствовал. Президент сказал, что надеется в будущем на новую встречу с ним. Сейчас трудно предсказывать возможный срок такой встречи, добавил он, поскольку хотелось бы, чтобы до нее было хоть что-то согласовано заранее или подготовлено к согласованию на уровне глав государств.
На вопрос, что именно, по его мнению, можно было бы подготовить к такой встрече, Кеннеди ответил, что над этим надо еще подумать, но, видимо, речь в любом случае зайдет о германских делах и Западном Берлине. Он выразил надежду на такую встречу в течение еще 1962 года. Нужда в этом, судя по всему, есть, заметил он. Я поддержал идею о встрече.