Равенство депутатов, то, что делает их массой, заключается в их неприкосновенности. Здесь между партиями нет разницы. Парламентская система работает, пока гарантирована неприкосновенность. Она разваливается, если в ней появляется человек, способный принять в расчет смерть кого-либо из членов сообщества. Нет ничего опаснее, чем видеть мертвого среди этих живых. Война потому война, что в выяснении соотношения сил участвуют мертвые. Парламент постольку парламент, поскольку он исключает мертвых.
Инстинктивное отчуждение английского, например, парламента от своих собственных мертвых, даже от тех, что умерли мирно и вовне его стен, проявляется в системе довыборов. Кто унаследует место умершего, никогда не известно заранее. Автоматического замещения не происходит. Выставляются кандидатуры, развертывается нормальная предвыборная борьба, происходят нормальные выборы. Умерший же выбывает из парламента. У него здесь нет права распорядиться своим наследством. Умирающий депутат не может точно знать, кто станет его наследником. Смерть со всеми ее опасными последствиями действительно исключена из английского парламента.
Против такого понимания парламентской системы можно возразить, сказав, что, например, все континентальные парламенты состоят из многих партий различной величины, что в них не всегда складываются две противоборствующие группы. Но в самой природе голосования это ничего не меняет. Оно всегда и повсюду — решающий момент. Оно определяет ход событий, и в нем всегда спорят два числа, большее из которых налагает обязательство на всех, кто участвует в голосовании. Повсюду парламент стоит на депутатской неприкосновенности или рушится вместе с нею.
Выборы депутатов имеют в принципе ту же природу, что и процессы внутри парламента. Лучшим среди кандидатов, победителем считается тот, кто доказал, что он сильнейший. Сильнейший же тот, кто собрал больше всего голосов. Если бы 17 562 человека, проголосовавшие за него, в качестве армии выступили бы против 13 204 человек, поддержавших его соперника, они должны были бы одержать победу. Здесь также не допускается смерти. Хотя неприкосновенность избирателя не так важна, как неприкосновенность избирательного бюллетеня, опускаемого им в урну для голосования и содержащего имя его избранника. Обработка избирателя почти всеми возможными средствами разрешается вплоть до момента, когда он принимает окончательное решение и вписывает в бюллетень имя своего кандидата. Над вражескими кандидатами издеваются, возбуждают по отношению к ним всеобщую ненависть. Избиратель может принять участие во многих выборных баталиях, изменчивость их судеб является для него, если он политически активен, сильнейшим возбудителем. Но момент, когда он действительно выбирает, почти священен, священны запечатанные урны, содержащие заполненные бюллетени, священен процесс подсчета голосов.