Это продолжалось до тех пор, пока Кейн не поймал ее однажды ночью и не притащил маленькую беглянку, ставшую поневоле воришкой, к своему отцу.
Сэм Лэнгтри, как всегда, показался ей гигантом – даже еще более величественным, чем обычно. Он с любопытством смотрел сверху вниз на оборванного, грязного ребенка с наволочкой краденой еды в маленькой ручонке.
– На чьей земле ты стоишь, девочка? – медленно вопросил он. И хотя его голос был мягким, в нем ощущался авторитет человека, за которым всегда оставалось последнее слово.
– На вашей, сэр, – еле слышно пробормотала она.
После одиннадцати лет жизни с отцом, который вечно орал на нее и пускал в ход свои большие кулаки при малейшем перепаде настроения, Рио была готова бежать от греха подальше, как только заметит признаки гнева у Сэма Лэнгтри.
– Думаю, ты догадываешься, что я обладаю здесь некоторой властью? – Хозяин ранчо так пристально смотрел девочке в глаза, что та непроизвольно сжалась, чувствуя, что он видит ее насквозь со всеми ее недостатками и пороками.
– Конечно, вы же босс, – выдавила она, осознавая, что никакие силы уже не помогут и ее заберут в приют. Если Сэм Лэнгтри так решит, то она, не выказывая признаков недовольства, подчинится его воле.
– А если ты знаешь об этом, почему же тогда ты не пришла поговорить со мной?
Вопрос ошеломил ее: ведь она нерискнула бы даже показаться ему на глаза, не то, что поговорить с ним. Раньше Сэм не внушал ей страха, но тогда рядом всегда была ее мать. После смерти матери старший работник иногда давал ей то или другое поручение, чтобы она могла заработать хоть какие-то деньги, но все эти два года девочка старалась держаться подальше от хозяина ранчо. Отец Рио пил не просыхая, и дочь стыдилась его. Ей казалось, что окружающие относятся к ней не лучше, чем к ее отцу. А теперь она осталась совсем одна. У нее ничего не было за душой, да и сама она была никем. Подобные отбросы общества не смеют докучать кому бы то ни было, тем более столь важной персоне, как Сэм Лэнгтри.
– Ты не решалась прийти ко мне? – Жесткая линия рта слегка расслабилась, но взгляд Сэма был все таким же пронзительным.
– Я вас боюсь. – Ужасающее признание сорвалось с языка девочки, и лицо ее запылало от волнения.
– Тебе нечего бояться, малышка, – произнес он. После чего предложил: – Знаешь, давай поедим чего-нибудь горячего, хорошо? И яблочный пирог на десерт, а?
Предложение застало ее врасплох. Нервный взгляд ребенка затравленно метнулся на большие часы над дверью за спиной хозяина ранчо.
– Но ведь уже почти полночь, – еле слышно сказала она, боясь, что Сэм решит, будто она спорит с ним.