Раз уж я начал говорить о праздниках, не могу умолчать и о том, как прошел для меня День Красной Армии. Начну издалека. Еще когда я работал на заводе «Жиртрест», рядом с нами в общежитии жили девушки, приехавшие из других городов. Учили нас, чувашей, говорить по-русски, шефствовали над нашей холостяцкой комнатой. Хорошие были девчата, но особенно нравилась мне одна, Зоя Наумова. Она была очень веселая и в то же время серьезная, много знала. Я изо всех сил тянулся к ней, счастлив был выполнить любую ее просьбу. Помню, Зоины подружки даже злоупотребляли этим: то попросят меня от имени Зои в мороз наколоть и принести им дров, то поздно вечером пошлют за кипятком в кочегарку. А я, конечно, безропотно все делал. Потом девушек переселили в другое здание, но я и там бывал при каждой возможности. Наступило Первое мая. Мы тоже все пошли на демонстрацию, правда, без Зои. И вдруг над площадью низко-низко пролетел самолет, разбрасывая праздничные листовки. Я забыл обо всем на свете, видел только самолет и летчика. После демонстрации со всех ног бросился в общежитие, к Зое, чтобы поделиться с ней своими впечатлениями. Но увы, мой восторженный рассказ был принят довольно холодно, к тому же в комнате находились незнакомые мне парни. Глубоко обиженный, я распрощался и больше уже не заходил туда. Назло Зое — и особенно ее новым знакомым — я теперь все свободное время проводил на аэродроме и в мастерских, еще усердней стал заниматься в планерном кружке. Зоя мне нравилась по-прежнему, даже больше чем раньше, но объясниться с ней я не отваживался и только издали незаметно следил за ней глазами. На работе и в учебе я старался вовсю. Мне хотелось стать лучше, умнее, чтобы она сама все это заметила, оценила. А через год друзья провожали меня в летную школу. Пришла на вокзал и Зоя. Правда, держалась она в сторонке, но когда поезд тронулся, уже на ходу крикнула: «Федя, я верю, ты обязательно будешь летчиком, желаю успеха!» С тех пор я ее не видел, но в моей памяти она жила все эти годы.
Так вот, 23-го февраля, только я успел вернуться на аэродром после очередного ночного вылета, подбегает посыльный и говорит:
— Товарищ капитан, вас вызывают в штаб.
— Хорошо. Сейчас иду, — отвечаю. И, выключив моторы, зашагал как усталый медведь — в полном летном обмундировании, в унтах — по снежному полю в сторону землянки. В штабе получил приказ: срочно перебросить 28 летчиков на тыловой аэродром, в город, в котором живет Зоя, моя первая, почти детская, наивная любовь. Сразу нахлынули воспоминания.
И хоть сильно устал я в этот день, но когда мы прилетели, ноги сами понесли меня к Зонному дому. Меня встретил невысокий приветливый старичок, очевидно, ее отец. Он рассказал, что Зоя замужем, что у нее уже двое детей, работает она в Доме культуры и сейчас как раз находится там. И вот уже я шагаю к клубу. Народу там — полным-полно, все внимательно слушают доклад, посвященный Дню Красной Армии и Военно-Морского Флота. Бывают же такие совпадения: еще и суток не прошло, как я был на фронте, бомбил врага, а сейчас сижу в клубе, в тылу, среди мирных жителей и вместе с ними слушаю доклад о подвигах фронтовиков. Зою я отыскал только в конце вечера. Казалось бы, много о чем есть поговорить. Но чувствовалось, Зою не особенно радует эта встреча. Мы постояли у ее дома, перекинулись несколькими ничего не значащими фразами и вежливо распрощались. Я даже не рассмотрел как следует ее лица — оно было в тени. Но это и к лучшему. Пусть в моем воображении она всегда останется той большеглазой веселой девушкой, которую я знал когда-то. В тот вечер у меня на душе было и грустно и светло. Жаль, конечно, что Зоя так холодно встретила меня. И в то же время я всегда буду благодарен ей: ведь первая любовь не забывается…