Вот и февраль на исходе. Уже восемь месяцев мы защищаем свою родину от фашистских оккупантов. На Северо-Западном фронте, несмотря на все старания немцев, им так и не удается продвинуться вперед. На наших летных картах линия фронта представляет собой как бы мешок с горлышком под Старой Руссой. Немцы стремились расширить узкую горловину, то и дело подбрасывали свежие силы, подтягивали резервы. И если им до сих пор не удавалось добиться своего, так немалую роль в этом сыграли и мы, летчики. В последнюю ночь февраля мы поработали особенно усердно. Как сообщила позже разведка, мы уничтожили более 30 самолетов противника, множество солдат и офицеров, несколько спецмашин, за что получили благодарность от командующего фронтом.
Но в начале марта погода резко ухудшилась, уже нельзя было ночью вылетать на бомбометания. Зато мы теперь чаще стали бывать у партизан. Доставляли им продукты, боеприпасы, обмундирование, как-то даже подкинули четыреста пар лыж. До чего же партизаны были довольны тогда — ведь зима, бездорожье. Вывозили мы на Большую землю и раненых из партизанского края. У нас была тесная связь друг с другом. Мы часто бомбили немцев по указанию и сведениям партизан, и не было для нас дороже похвалы, чем получить от них подтверждение: цель поражена точно.
Многие встречи с партизанами сохранились в памяти и по сей день. Это были на редкость смелые, мужественные люди, постоянно рисковавшие жизнью. Мы преклонялись перед их каждодневным, каждочасным подвигом — ведь нелегко воевать в тылу врага — и старались особенно тщательно выполнять задания, связанные с помощью партизанам. Перелетев через линию фронта, мы снижались в заданном районе и давали заранее согласованные сигналы. Если сигналы совпадали, на земле зажигались костры в виде конверта или треугольника. И у нас теплело на душе: мы представляли себе обросших бородами людей, которые целую ночь простояли на морозе, в снегу, с неослабевающим вниманием прислушиваясь к шуму моторов, ожидая посланцев с Большой земли.
Местность не всегда позволяла произвести посадку, и тогда мы выбрасывали парашютистов или груз в специальной упаковке. И вот уже опять кругом кромешная тьма, сигналов как не бывало — все до одного костра потушили заботливые руки. Невозможно описать все пункты, куда мы летали к партизанам. Особенно был известен в тех краях один из руководителей партизанского движения — товарищ Герман. Иногда в задании так просто и писалось: «Герману», а мы-то уж хорошо знали, куда вести самолет. К сожалению, мне так и не удалось лично повидаться с этим мужественным человеком, но заочно мы знали друг друга неплохо. Нередко целые немецкие гарнизоны громили мы по партизанским данным, поддерживали их с воздуха по особой согласованности — «нужде». А нужда, была у всех у нас одна — уничтожать врага.