Генерал-адмирал. Взлет (Злотников) - страница 89
— Уложимся, — усмехнулся Старжевский, — с запасом. Вот насчет корабельной установки — точно не уложимся. Там броня куда дороже будет, да и конструкция посложней. Без перегрузочной камеры никак не обойдемся. Да и механизмы заряжания тоже куда дороже станут. Но и там посмотрим, где сэкономить…
Я усмехнулся. Это не к спеху — еще годик, а то и два мы никаких дредноутов закладывать не будем. Да и там посмотрим, стоит ли. Хотя скорее всего придется. В мае в Санкт-Петербург прибыла английская делегация, целью которой было склонить Россию к вступлению в уже ярко выраженный антигерманский союз. Конечно, и наш союз с французами носил явную антигерманскую направленность, но англичане собирались придать ей какой-то более глубокий и… как бы это сказать?.. более изощренный, многомерный характер.
Уж не знаю, что подкосило англичан — тяжелая Англо-бурская война, потери в торговле или что-то другое, но дела со строительством дредноутов у них пока не очень-то ладились. После почти однотипных с «Дредноутом» «Беллерофона» и «Сьюперба» англичане заложили следующую серию кораблей, и строительство их шло с большим скрипом. Между тем немцы достраивали четвертый корабль первой серии своих дредноутов типа «Нассау» и тоже уже заложили вторую серию линкоров, которая догнала английскую по главному калибру.[26] И Британия сильно беспокоилась насчет того, что немцы могут если не обогнать, то как минимум не отстать от нее по числу дредноутов, что было бы для англичан катастрофично. Ибо, несмотря на то что мы потихоньку становились едва ли не главными «наступателями на хвост» англичанам по уровню технического развития и масштабу экономики, первым конкурентом Британии оставалась Германия. Просто потому, что немцы с англичанами все чаще и чаще претендовали на одни и те же рынки.
Вообще-то таких претендентов было много, но французы, к примеру, давно согласились на третье место в борьбе за колониальные рынки и были жестко настроены на противостояние с Германией, поэтому и не думали расплеваться с англичанами, предпочитая в конфликтных ситуациях отрабатывать назад, как случилось во время Фашодского кризиса. А все остальные уступали двум лидерам слишком сильно, и им было проще либо «лечь» под англичан и довольствоваться тем, что имеют, либо поддержать Германию в надежде урвать себе чего-нито в будущем.
Мы же не относились ни к первой, ни ко второй группе. У нас было достаточно территорий, схожих по функциям с английскими колониями, но расположенных вплотную к нашим границам и имевших с нашим государством транспортную связь, которая по качеству на порядок превосходила их связь с остальными странами. То есть на этих территориях с нами не мог конкурировать никто, потому что мы обладали возможностью доставлять туда товары и услуги по ценам в разы ниже, чем другие государства. Просто потому, что у этих территорий не было выходов к Мировому океану, зато к ним уже были проложены наши железные дороги. И продолжали прокладываться. Кроме КВЖД, мы почти дотянули ветку от Верхнеудинска до Урги, столицы Внешней Монголии, и собирались продолжить ее до Хух-Хото, главного города Внутренней Монголии. Еще одну железнодорожную линию прокладывали от Верного, как здесь называлась Алма-Ата, к Урумчи, столице Восточного Туркестана. И после ввода их в эксплуатацию мы получали в свое полное распоряжение такие земли, что никаких заморских колоний нам и даром не надо было.