Вторая серия оснащалась уже трехсотдвадцатисильными дизелями и двухсотпятидесятисильными электромоторами и представляла собой двухкорпусную конструкцию. Она имела водоизмещение четыреста семьдесят тонн и два носовых торпедных аппарата. Команды для них сейчас экстренно готовились. Я вспомнил опыт подготовки команд для крейсеров «золотой» серии с двумя сменными экипажами и применил его на этой программе. Так что, по мере ввода в строй новых подводных лодок, они должны были укомплектовываться экипажами, уже имеющими представление о том, что такое подводное плавание.
Впрочем, и первая, и вторая серии также были скорее экспериментальными и предназначались для наработки опыта плавания. Потому что полноценная подводная лодка в моем представлении должна была иметь на вооружении не менее четырех торпедных аппаратов и автономность не менее десяти суток при прочих соответствующих характеристиках — дальности плавания, скорости надводного и подводного хода, глубине погружения и так далее. Все остальное можно было считать самодвижущимися подводными минными аппаратами для охраны припортовых фарватеров за пределами действия береговых батарей.
Так вот, если исключить программу перевооружения береговой обороны, которую я считал крайне важной и не собирался сворачивать ее ни при каких обстоятельствах, на все эти программы в настоящий момент тратилось средств меньше, чем стоил один дредноут.
— Категорически возражаю, — резко отозвался я.
— Но почему? — удивился Николай.
— Потому что нашему флоту не нужны дредноуты! Во всяком случае сейчас. Потому что у нас в стране нет денег на дредноуты. Опять же как минимум сейчас.
— Но как же? Я обратился к адмиралам Рожественскому и Небогатову, и они считают…
— То, что они считают, — полная и абсолютная чушь! — не сдержавшись, рявкнул я.
Рожественский и Небогатов возглавляли «адмиральскую оппозицию» моему курсу, так что их мнение мне было давно известно. Да они уже просто достали меня этим своим мнением. Поневоле пожалеешь, что у нас тут не случилось Цусимского разгрома и эти два кадра продолжают считаться грамотными и авторитетными военными моряками.
— Государь, — слегка успокоившись, продолжил я, — пойми, ни на Балтийском море, ни на Дальнем Востоке у России нет ни одной наступательной задачи. То есть задачи, для которой требуется борьба за контроль над морем, для чего в основном и нужны дредноуты. На Черном море такая задача может появиться. Если сложится ситуация, при которой мы сможем побороться за контроль над проливами. Но даже в этом случае дредноуты нам там понадобятся только в случае, если таковые появятся у турок. Если же нет — нам и там вполне хватит тех броненосных сил, которые уже имеются в настоящий момент. Ну и на кой нам такие расходы? Для нас важнее сухопутная армия, коей я сейчас вплотную занимаюсь, и вот там нам через год придется резко увеличивать расходы. Потому что придет время сначала восстанавливать численность, а затем и готовить резервы. И расширять мобилизационные запасы.