И всё это — привычно, весело и лихо, куда там полковому барабанщику. И никакой тревоги или спешки. Меньше чем через минуту Зухель кончил грохотать и соскочил вниз, почти не цепляясь за ветки, и стал чего-то ждать. Ялка тоже почувствовала какое-то необъяснимое радостное возбуждение. Лаже лес, с утра залитый раздражающим пронзительным морозным светом, показался теперь девушке каким-то посвежевшим и проснувшимся. Где-то даже запела какая-то птица.
Какая-то птица... Зимой?
— Ну, ты выдал, — одобрительно заметил Карел. — Сущий дятел.
— Сам ты дятел, — обиделся Зухель, и похоже, непритворно.
— Ну ладно, не сердись... О, — Карел поднял палец: — гляди, кое-кто уже здесь.
А между деревьев и вправду возникло движение. Ялка завертела головой, в этот момент ей как никогда хотелось убежать отсюда без оглядки. Они шли. Кто-то — в открытую, кто-то шуршал по кустам, кто-то пробирался под снегом.
Некоторые существа скакали по кронам деревьев, роняя снег с зелёных хвойных лап. Ялка назвала их существами, потому что по другому их назвать язык не поворачивался. Смешные и страшные, разных размеров и масти. Одни больше походили на человека, другие — на зверей, на некоторых была одежда, большинство же обходились просто так. У большинства были руки и ноги, но кое-кто ходил на двух, а кое-кто — на четырёх. Впрочем, как Ялка успела заметить, были здесь и просто звери, настоящие, всамделишные — белки, пара лис, десяток зайцев. Из далёких кустов показалось семейство оленей и остановилось на окраине полянки, с настороженностью втягивая воздух. В итоге всяких разных тварей собралось не меньше сотни, на земле и на деревьях. Над поляной стоял тихий гул и щебет голосов. Одни попросту таращились на Ялку с молчаливым любопытством, другие вовсю обменивались мнениями вслух и на ухо, хихикали, вострили ушки и подёргивали усиками, толкали друг дружку в бок локтями и показывали на девчонку пальцем, как на чудо в балагане. Малыши немедленно затеяли возню, невзирая на свою несоразмерность и несхожесть друг с другом. Вся эта суета привела Ялку в состояние пьянящей, невозможной, совершеннейшей растерянности. Голова у неё кружилась. «Я сплю, — подумала она. — Такого не бывает и не может быть. Я просто ещё не проснулась. Я зимой люблю поспать. Вот и тётка мне говорила...»
— Во-от, — удовлетворённо потирал ладошки Карел, мимоходом представляя Ялке всех собравшихся. — Лесные гномы. Видишь, вон те — бородатые, с трубками? Это они. Так. Дальше, у камней — юггены, а чуть правее, вон, шныряют — шниффы, так и называются, ага. Вон те, которые хвостами крутят. Здесь во Фландрии их называют «конопляники». Вот эти, с зубами — хрупы или... Нет, бояться не надо: они только на вид такие большие и страшные, а на самом деле дерево грызут. Ну, в смысле, кору. Как зайцы.