— Эй, малый, — тут трактирщик был уже настороже. — А ты куда?
— До ветру.
— А платить?
— Да я... — Фриц на мгновение замешкался, потом нашёлся. — Да я вернусь сейчас. А брат вернётся и заплатит, вон его мешок лежит.
Трактирщик с некоторым сомнением окинул взглядом блюдо с недоеденным горохом, дедопитую бутылку и мешок, потом кивнул и отвернулся. Фриц на подкашивающихся ногах буквально вывалился на улицу под ветер и холодный дождь, перевёл дыхание и торопливо огляделся.
— Шнырь! — позвал он. — Иоахим! Чья-то ладонь зажала ему рот.
— Заткнись, придурок, — прошипели ему в ухо. — Здеся я. Молчи.
Шнырь убрал ладонь, и Фридрих обернулся. Иоахим весь промок, шляпа его набухла и обвисла словно у поганки; с неё потоками лила вода. В руках у Иоахима был нож.
— Молодец, что выбрался, — осклабился он. — Хозяин ничего такого не подумал?
— Мы что, — непонимающе спросил Фриц, — обратно не вернёмся? А мешок?
— Вернёмся, — ухмыльнулся тот. — Ещё как вернёмся. Видишь вон ту будку? Вот сейчас вон тот мужик пройдётся до сортира, мы его немножечко пощупаем, и враз вернёмся.
— Шнырь, — пролепетал Фриц, холодея, — Шнырь, не надо. Я не хочу. Прошу, не надо...
— Чего не надо? Э, да ты чего дрожишь-то? Ты не трусь. Ха! Думаешь, что я его зарежу? Дудки. Припугну, он сам деньгу отдаст. Думаешь, впервой мне, что ли?
-Я...
— Чш-ш... Тихо, он идёт.
Фриц пригляделся. Идущим был тот самый хорошо одетый мужчина средних лет, сидевший в одиночестве в трактире.
— Здорово, борода, — Шнырь выступил из темноты.
— Что-то не припомню, — на ходу ответил тот, застёгивая штаны и при том не замедляя шага. Тон его был вежлив и спокоен, в первое мгновенье Фрицу показалось, что он даже головы не повернёт в их сторону.
Повернул.
— Пивка мне не поставишь?
— Я в компании не нуждаюсь.
— Так ведь и я не нуждаюсь, — глумливо хмыкнул Шнырь. — Раз так, может, тогда деньжат нам подкинешь, ага?
— Чего бы ради?
— Надо значит, ежели говорю, — угрюмо заявил на это Шнырь.
— Да? Хм. И сколько же вам дать? Патар? Полталера? А может быть, флорин?
— А всё, чё есть, всё и давай. Целее будешь.
— Иоахим... — пискнул Фриц.
— Цыц! — рявкнул тот. — Засохни! Значит так, — он угрожающе придвинулся поближе к незнакомцу. — Деньги на бочку, слышь, ты, дурик толстопузый. Иначе силой отыму. Ты поял, да?
От Иоахима разило уксусом и перегаром, он шатался и, судя по всему, уже едва соображал, что делает. Даже дождь его не отрезвил. Благообразный господин остановился и смерил Иоахима взглядом.
— Ты что же, грабишь меня, что ли? — поинтересовался он.
— А то ж!
Назревала гроза. Шныря и трезвого-то трудно было принимать всерьёз; сейчас же, пьяный, маленький и наглый, он был попросту смешон — стоял и молча ждал, пошатываясь на ветру. Благообразный господин вздохнул, пожал плечами и вдруг что было мочи засветил Шнырю по роже кулаком. Брызнула кровь, Иоахим клацнул челюстями и рухнул навзничь, как стоял. Шляпа с него слетела. Фридрих подскочил от неожиданности и резво отшагнул назад.