5
Пытаясь построить модель истины, мы должны указать и на то, что Истина едина не только внешне, но и внутренне. То есть, как не может быть двух истин, так у Единой Истины не может быть и противоречивых частей. А могут ли вообще быть части у того, что едино, — у Истины?
Человек, тем не менее, живет в мире, в котором истина отражена с видимыми противоречиями, однако, при движении от плотского к духовному, от дольнего к горнему, противоречия эти постепенно исчезают, уступая место целостности, до тех пор пока на самом верхнем уровне не оказывается Один Бог. Излишне отмечать, что такой путь требует многих усилий от человека. Между тем, как писал Петр Яковлевич Чаадаев: «Удивительно, как ленив человеческий разум. Чтобы избавиться от напряжения, которого требует ясное разумение высшего мира, он искажает этот мир, он самого себя искажает и шествует затем своим путем как ни в чем не бывало.» («Философические письма» IV). Иными словами, человек пытается домыслить истину, делая это несовершенно; его построение требует все более и более сложных конструкций по мере подъема от бренного мира к Богу, дабы, будучи отраженными так, как представляет себе сам человек, они дали в итоге картину, привычную для него же. И все получается почти по известной пословице — дурная голова ногам покоя не дает.
Дабы читатель лучше понял последнюю нашу мысль, мы можем привести пример о расчете движения планет на небосклоне. Простейшей для современного астронома является методика, основывающаяся на гелиоцентрических представлениях Николая Коперника, чьи формулы сравнительно просты. Однако до него европейская астрономия пользовалась геоцентрической системой Птолемея, означавшей учет бесконечных циклов, эпициклов и деферентов в траекториях планет. Ныне каждый школьник знает, что в действительности планеты не совершают столь замысловатых движений. Такое искусственное построение понадобилось, дабы объяснить видимую сложность движения планет, исходя из ложного представления о неподвижности земли, расположенной, якобы, в центре вселенной. Но в гелиоцентрической системе видимая сложность проявления объясняется весьма простыми посылками.
Мы сочли необходимым сделать замечание о целостности истины потому, что в известных кругах господствует идея о ее антитетичности и антиномичности, иными словами, о ее противоречивости. Популярный богослов начала века Павел Флоренский писал так:
«Для рассудка истина есть противоречие, и это противоречие делается явным, лишь только истина получает словесную формулировку. Иными словами, истина есть антиномия и не может не быть таковой. Чем ближе к Богу, тем отчетливее противоречия.» («Столп и утверждение истины»).