Действительно, кажется, что и из Священного Писания можно привести множество примеров, которые производят впечатление свидетельствующих о противоречивости истины. Однако такое впечатление возникает из-за того, что истине приписывается несвойственная ей атрибутика, вызывающая к жизни несуществующие посылки. А между тем, общеизвестно, что отталкиваясь от истинных положений, можно сделать как верные, так, конечно, и ошибочные выводы. Но нельзя, исходя из ложных посылок, придти к истине, нельзя, основываясь на ложном, найти верное решение.
Говоря о том же иными словами, мы можем рассмотреть сказанное на примере мудрости. Мы можем сколь угодно презирать мудрость, не задумываясь над смыслом того, что сказано, например, у Екклесиаста: «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познание — умножает скорбь.» (Ек 1:18); «Сказал я в сердце моем: и меня постигнет та же судьба, что и глупого: «к чему же я сделался мудрым? И сказал я в сердце моем, что и это суета.» (Ек 2:15). Но у того же Екклесиаста можно встретить и фрагменты, прославляющие мудрость. И эта антиномичность мудрости — кажущаяся, ибо мудрость может привести как к истине, так и к ошибкам, тогда как никому, мы надеемся, не надо объяснять, куда неизменно приводит глупость. А бессмыслица и абсурд никогда не были синонимами ни антиномичности, ни антитетичности, ни парадоксальности. И нет никакого противоречия в том, что путь к древу жизни проходит мимо древа познания добра и зла.
На самом деле противоречива вовсе не истина, а человек, пытающийся истину отразить и преломить. Но можно ли увидеть целостную картину в зеркале, составленном из осколков, которые к тому же наклеены внутрь чаши? Можно ли смотреть на мир сквозь даже самый чистый, но ограненный бриллиант? А ведь человека никак нельзя уподобить бриллианту, но скорее мутному кристаллу поваренной соли.
В познании истины человек сам является тем инструментом, при помощи которого он и познает истину. Если инструмент испорчен — человек разделен, то ни о каком истинном восприятии не может быть и речи. Единственный путь к истине — починка прибора — устранение внутренней разделенности человека.
В сих рассуждениях нам никак не уйти и от иной постановки вопроса. В одной из книг по раннему христианству нам бросилась в глаза фраза о том, что некоему богослову (речь идет об Игнатии Аитиохийском, но в нашей настоящей теме сие не так важно) удалось «синтезировать учение Апостола Павла с богословскими воззрениями Апостола Иоанна». Но ведь в синтезе может нуждаться и к нему может быть способно лишь то, что изначально не составляет единого целого. То есть автор тех строк сам о себе нечаянно засвидетельствовал, что не считает Христово учение целостной истиной, ибо внутри нее суть части, которые можно синтезировать или оставить разрозненными в зависимости от способностей того или иного истолкователя. Что можно сказать на сие? Апостол Павел, предвидя такое положение вещей, писал, как для нашего времени: «У вас говорят: