Ариами не удостоила его внимания и обратилась непосредственно к Шири.
— Я тебе велела ждать тут и не двигаться, — набросилась на девочку старуха с горящим от гнева лицом.
— Мы отошли всего метров на двадцать, госпожа, — привел свой аргумент Йен.
Ариами уничижительно посмотрела на него.
— Я тебя не спрашиваю, мальчик, — отрезала она без тени вежливости.
— Мы сожалеем, что доставили беспокойство, госпожа, мы вовсе не хотели… — не отступал Бен.
— Хватит, Бен, — вмешалась Шири. — Я сама умею говорить.
Враждебное лицо пожилой женщины на мгновение исказилось. Это обстоятельство не ускользнуло от ребят. Ариами поманила Бена. Даже в тусклом свете фонарей, горевших в саду, было видно, как она побледнела.
— Ты Бен? — спросила она тихо.
Мальчик кивнул, скрывая удивление. Он выдержал пристальный взгляд непроницаемых глаз старухи. В них не было гнева, только печаль и тревога. Ариами взяла внучку за руку и потупилась.
— Нам пора идти, — сказала она. — Попрощайся с друзьями.
Члены общества «Чоубар» помахали девочке на прощание, Шири робко улыбалась, уходя вслед за Ариами Бозе, тащившей ее за руку. Вскоре они затерялись на темных улицах города. Йен приблизился к Бену. Тот стоял в задумчивости, глядя вслед удаляющимся фигурам Шири и Ариами. Их силуэты были уже едва различимы в темноте.
— Мне показалось, что эта женщина испугалась, — промолвил Йен.
Бен кивнул не моргая.
— А кто не испугается в такую ночь, как эта? — задал он риторический вопрос.
— Полагаю, всем нам сейчас лучше отправиться спать, — объявил Банким, стоявший на пороге двери.
— Это пожелание или приказ? — уточнила Изобель.
— Вы прекрасно знаете, что мои пожелания для вас — приказ, — твердо сказал Банким, указывая внутрь здания. — Домой.
— Деспот, — пробурчал Сирах себе под нос. — Наслаждайся напоследок своей властью, ибо дни ее сочтены.
— Хуже всего те, кто любит покомандовать, — добавил Рошан.
Банким с улыбкой ждал, пока семеро ребят один за другим войдут в дом, пропустив мимо ушей их возмущенное ворчание. Бен последним переступил порог, обменявшись с Банкимом понимающим взглядом.
— Как бы они ни жаловались, — сказал он, — дней через пять им будет не хватать твоих полицейских замашек.
— И тебе тоже, Бен, — рассмеялся Банким.
— Мне уже не хватает, — пробормотал Бен про себя, поднимаясь по лестнице, которая вела в спальни на втором этаже. Он прекрасно осознавал: пройдет всего неделя, и ему больше не доведется пересчитывать эти двадцать пять ступеней, знакомых до последней трещины.
Среди ночи Бен неожиданно проснулся. Комнату наполняли прозрачные голубоватые сумерки. Мальчику показалось, будто его лицо овеяло холодом, словно кожи коснулось невидимое дыхание какого-то существа, прятавшегося в темноте. Сноп неверного рассеянного света проникал сквозь узкое прямоугольное окно и рисовал на стенах и потолке зала тысячу пляшущих теней. Протянув руку, Бен взял с прикроватной тумбочки часы и поднес циферблат к полосе лунного света. Стрелки показывали три часа.