Днем дом утратил зловещий вид. Бен с Шири тоже обрадовались наступлению утра, явно вздохнув с облегчением. Выглядели они откровенно усталыми. Им стоило немалого труда вспомнить, когда они спали в последний раз, хоть это и было не так уж давно. Ребят одолевала сонливость, они чувствовали внутреннее опустошение, ибо события развивались слишком стремительно. Чувства притупились от усталости, и в таком состоянии они смогли беспристрастно оценить ситуацию, о чем в темноте даже не думали.
— Итак, — сказал Бен, — дом хорош хотя бы тем, что тут, похоже, безопасно. Если бы наш друг Джавахал мог сюда проникнуть, он бы это уже сделал. У отца были свои причуды, однако дом он защитить сумел. Предлагаю немного поспать. Принимая во внимание все обстоятельства, лично я предпочитаю выспаться при свете и бодрствовать с наступлением сумерек.
— Полностью поддерживаю, — отозвался Йен. — Где бы нам лечь?
— В башнях есть несколько комнат, — пояснила Шири. — Мы можем выбрать.
— Полагаю, нам лучше воспользоваться соседними комнатами, — заметил Бен.
— Согласен, — сказал Йен. — И было бы не лишним немного поесть.
— С этим придется подождать, — ответил Бен. — Попозже мы сходим за продуктами.
— Как вы можете хотеть есть? — возмутилась Шири.
Йен с Беном пожали плечами.
— Физиология, — заявил Бен. — Спроси Йена. Он врач.
— Как мне однажды объяснила учительница, преподававшая литературу в школе в Бомбее, — сказала Шири, — главное различие между мужчиной и женщиной в том, что у мужчин на первом месте всегда желудок, а не сердце. У женщин же — наоборот.
Бен обдумал теорию и немедленно перешел в контрнаступление.
— Цитирую дословно нашего любимого женоненавистника, мистера Томаса Картера, холостяка по убеждению и по призванию: «Истинное различие в том, что у мужчин желудок намного больше мозга и сердца, тогда как у женщин сердце такое маленькое, что всегда выскакивает у них изо рта».
Йен в полном изумлении наблюдал за развитием дискуссии со ссылками на выдающихся авторитетов.
— Дешевая философия, — не осталась в долгу Шири.
— Дорогая Шири, дешевизна является единственным достоинством философии, — возразил Бен.
Йен поднял руку, объявив перемирие.
— Спокойной ночи вам обоим, — сказал он и направился прямиком в башню.
Через десять минут все трое спали глубоким непробудным сном. Усталость оказалась сильнее страха.
От парадной лестницы Индийского музея Сет спустился по Чоуринги-роуд на полмили к югу и на Парк-стрит свернул на восток. Он держал путь к кварталу Бишнупур, где вблизи шотландского погоста находились руины старой тюрьмы Керзон-Форт. Шотландское кладбище, пребывавшее не в лучшем состоянии, было заложено там, где в древности заканчивался город. В ту эпоху высокий уровень смертности и быстрота, с какой тела разлагались, вынуждали выносить захоронения за пределы Калькутты из соображений безопасности общественного здоровья. По иронии судьбы шотландцы, десятилетиями заправлявшие всей торговой деятельностью Калькутты, обнаружили, что не могут позволить себе хоронить усопших рядом с могилами своих соседей англичан. Им пришлось открывать собственное кладбище. Богачи в Калькутте не желали делиться с теми, кто беднее, даже после смерти.