Его речь меня удивила.
- Это правда, что у вас русские корни? - спросил полковник НКВД.
- Да, это правда. Моя бабушка русская.
- Интересно? – сказал он. - Значит, получается, что вы наполовину немец, наполовину русский и поляк? Смесь какая-то получается прямо гремучая! Даже взрывоопасная. Немецкую овчарку с русской борзой скрестили! Вы знаете, что даже наш маршал, командующий центральным фронтом Рокоссовский, тоже поляк? Данная армия находится под его командованием.
- Я слышал об этом.
- Ну что ж, я думаю, вы не глупый молодой человек, образованный. Сколькими языками вы владеете?
- Четыре. Польский, русский, немецкий, английский, правда не очень, и французский немного, - ответил я честно.
- Что вы закончили?
- Берлинский университет. Факультет журналистики и иностранных языков.
- Хм? Очень даже неплохо! – закурил сигарету. - У нас ценят умных и образованных людей. Мы даже можем вам простить, то, что вы воевали на стороне немецкой армии, но при одном условии, разумеется. Возможно, вы еще слишком молоды и неопытны, наверняка на вас надавили, поддались дурному влиянию, я понимаю. Сколько вам лет?
- Двадцать три.
- Вы мне в сыновья годитесь. Мы предлагаем перейти вам на нашу сторону, вы согласны? Вам будут созданы все условия, вы будете одеты, обуты, накормлены, поставлены на довольствие, наравне с остальными нашими солдатами, но при этом будете должны беспрекословно нам подчиняться и выполнять все наши указания. В любом случае у вас есть только два выхода, первый - вы подписываете одну бумагу и делаете все, что мы скажем, второй – уже другую бумагу мы подписываем сами и вы прямиком отправляетесь в Сибирь, в тот самый лагерь для военнопленных, где можете закончить свои дни, скончавшись от голода, холода, тяжелой работы, туберкулеза или других инфекционных болезней. Решайте сами!
- Я могу подумать?
Он посмотрел на часы.
- Мы даем вам пятнадцать минут. Время пошло… И все же, - спросил он, - почему вы пошли в немецкую разведку?
- У меня не было выхода. Отчим сдал меня в гестапо. Меня три дня продержали в застенках, не давали ни есть, ни пить, не спать. Сказали что я коммунист, что у меня родственники в Советском Союзе, если я не соглашусь, меня расстреляют, но сначала убьют у меня на глазах мою маму и заберут мою дочь.
Полковник достал фотографию, которую я раньше всегда носил с собой в левом переднем нагрудном кармане и никогда с ней не расставался.
- Это ваша дочь?
- Да. Я могу ее забрать?
- Да, можете.
- Спасибо, - я прижал ее к сердцу как самое дорогое, что у меня было.