Зная русский язык, я часто общался, разговаривал на разные темы, наблюдал, расспрашивал, подмечал многие особенности, которые мне были интересны. С мальчишками иногда играл, либо в салки, либо в футбол, если находился для этого мячик. Некоторых угощал конфетами или шоколадом, если он у меня был. Иногда дарил какие-нибудь безделушки, или обменивал их на что-нибудь кажущееся мне интересным, советские копейки, денежные знаки, газеты, журналы, литературу, которую читал.
Большинство населения не оказывали сопротивления и вели себя тихо, стараясь не идти на конфликт, но если что-то случалось, последствия могли быть ужасными. За одного погибшего немецкого солдата, расстреливали десять человек. Используя местных полицаев, командование активно выявляло партизан, коммунистов, евреев, отставших и случайно приютившихся раненных красноармейцев – их уничтожали без всякого сожаления и беспощадно.
Сам я столкнулся с одним из партизан лишь однажды, зимой 42 года, если не ошибаюсь, то в конце января или в начале февраля.
Видя, и наблюдая иногда жестокое обращение, я все понимал, мне было стыдно, но я не всегда мог вступиться или что-либо предпринять, поскольку не имел для этого возможности. Я чувствовал свою слабость в этом отношении и полное бессилие.
Вскоре мы заняли Брянск, развили наступление на Орел и на Белгород. 30-го сентября, был отдан приказ о наступлении на Москву.
Мне первый раз довелось побывать в бою, столкнуться с русскими солдатами. Сойдясь, в рукопашной схватке, мы рубили друг друга с неистовой силой в горячке боя не чувствуя боли, не понимая что делаем. Первый раз мне по настоящему пришлось убить человека, когда он выскочил на меня с автоматом и открыл огонь. На мгновенье я было замешкался, а потом тоже стал стрелять - он упал. Солдаты падали, и поскольку рядом были товарищи, которые тоже стреляли, кто кого убил, и чья пуля в кого попала, было непонятно. После первого боя меня била кондрашка, от нервов трясло, а от вида крови и трупов тошнило, тяжелый комок подступал прямо к горлу. Как было противно!
Я долго не мог ко всему этому привыкнуть, но со временем мне это удалось. Чувства мои притупились и нервы огрубели. На все что происходит, мы перестали обращать внимание, переступив однажды черту, вернуть все назад было невозможно…
Было первое задание, когда я пошел в разведку. Ночью, подобравшись к русским позициям, мы вели наблюдение, следили за всем что происходит. Напав на пост, мы перебили охрану и захватили пленных. Это были солдаты, один рядовой и старший сержант. Мы передали их в штаб, что было с ними потом, неизвестно.