- Не надо командиру! Пожалуйста! Доктор! Г-григорий Яковлевич!
- Нет, я вынужден доложить…
- Пожалуйста! Я не буду так больше.
- Вы не желаете лечиться, нарушаете режим, не слушаетесь…
- Я буду вас слушать, я буду делать все, что вы скажете, только не надо командиру, пожалуйста!
- С меня хватит! Я не желаю больше с вами возиться, - доктор был непреклонен, лицо его было суровым. Не смотря на мои мольбы, он поднялся и вышел, наказав Кате смотреть за мной.
- Ты сам виноват, - сказала Катя.
В санчасть зашел полковник Джанджгава.
- Здравствуйте, Григорий Яковлевич!
- Здравствуйте!
- Что за проблемы?
- Да вот, второй день есть отказывается, голодовку объявил.
- Это после визита НКВД?
Он зашел в палату.
- Что здесь происходит?! - Вид его был свирепый, – Вы что, голодовку объявили? Почему отказываетесь есть?!
- Не хочу.
- Вы что, еще будете здесь выделываться?! Не хотите лечиться, я вас выкину из санчасти немедленно! А ну прекратите этот… кардобалет, ни то отправлю вас куда следует, прямо сейчас! Вам ясно?
- Да.
- Развели здесь сопли, как в детском саду! Щенок, паршивый, кто-то здесь цацкаться с ним будет! Вы в плену и будете подчиняться. Если хотите жить, будете выполнять все наши приказы беспрекословно!
Он так орал на меня, что стены тряслись! Его карие глаза прожигали меня насквозь, так что я действительно испугался, настолько он был зол.
- Делать мне больше нечего, как возиться с этим отродьем, выродком, недобитым! Без него дел хватает… - хлопнув дверью, он вышел.
В дальнейшем я просто испытывал перед ним трепет. Боже упаси его еще раз разгневать!
Есть после этого я стал, все что давали, и даже не разбирал
Но беда не приходит одна! Видимо все к одному. На девятый день, 11 мая, произошло еще нечто, за что мне снова, чуть было не попало!
С утра доктор уехал за медикаментами, о чем сказал медсестре. Катя была видимо где-то по близости, во дворе, развешивала белье, которое постирала. Я проснулся, но еще лежал в постели. Вдруг услышал знакомый голос, который, тоже кажется где-то слышал.
- Катя! Григорий Яковлевич! - в ответ тишина, никто не отвечал.
- Есть здесь кто-нибудь, наконец?!
Я увидел того самого солдата, благодаря которому оказался в больничной койке, и который едва не лишил меня жизни. Во мне что-то перевернулось, как будто обдали кипятком, а потом внутри все похолодело. Ну, просто аллергия какая-то на него! Неприязнь, индивидуальная непереносимость!
Глаза наши снова встретились. Я отвернулся и сделал вид, что не обращаю внимания.
- Ты что, еще здесь?