Они миновали Элевсин и Пирей и вошли в город, разделившись на два отряда: один двигался с юга, через улицу Пиреос и площадь Омонии, второй — с севера, на полной скорости, через проспект Патиссион и Национальный музей. Порыв ветра растащил страницы газеты по белым ступеням, между большими дорическими колоннами.
Танк, замыкавший вереницу, развернулся поперек на перекрестке с проспектом Александрос, преграждая путь транспорту. Командир танка открыл башенный люк и выглянул наружу, чтобы оценить обстановку. На шее у него висели наушники, руки он засунул за пояс. На огромной скорости подъехала машина с включенными фарами, блеск их слепил, и офицер мгновенно вынул пистолет, подняв левую руку. Автомобиль остановился на небольшом расстоянии от гусениц танка, оттуда вышел мужчина с усталым лицом и длинной бородой. Он растерянно оглядывался.
— Сюда нельзя! — закричал офицер. — Центр города перекрыт. Возвращайтесь назад, немедленно.
Человек даже не сдвинулся с места.
— Пожалуйста, — закричал он, — у меня в салоне больной, я должен отвезти его в больницу.
— Не сюда. Отвезите его в Абелокипи или в Кифиссию.
— Что происходит? Что вы здесь делаете?
— Я же вам сказал, убирайтесь. Не заставляйте меня повторять, — закричал офицер, теряя терпение.
Водитель вернулся к машине, открыл заднюю дверцу.
— Профессор… профессор… мы не можем ехать дальше… Весь район занят военными… Профессор Арватис, вы меня слышите? Отвечайте, прошу вас.
Периклис Арватис лежал на заднем сиденье, лицо его наполовину скрывал воротник куртки. Казалось, он спит глубоким сном. Ари взял его за руку: она была ледяная.
— Профессор, мы не можем попасть туда… все было напрасно, Боже мой… напрасно. Я отвезу вас в больницу.
Он снова сел в машину и на полной скорости двинулся в Кифиссию. Въехал во двор больницы, к посту ночной охраны:
— Скорее, скорее, ради всего святого, человеку плохо, очень плохо, скорее, счет идет на минуты.
Явились два санитара с носилками, и он положил туда старика-профессора, чтобы медики позаботились о нем.
— Все оказалось напрасным, — пробормотал он горестно. — И зачем я вас послушался?
Но старик уже не мог ему ответить.
Ари вернулся к своей машине, достал из кармана письмо и прочел адрес: нужный дом находился в центре района, оцепленного военными, но он не желал больше ни минуты хранить у себя этот конверт. Часы показывали два часа ночи. Он падал от усталости и был потрясен абсурдностью своей ночной поездки. Тем более нужно было идти до конца.
Он поехал по улице Ахарнон, стараясь двигаться параллельно улице Патиссион, где находились танки, чтобы как можно ближе подобраться к нужному месту и не дать себя обнаружить. Припарковав машину на маленькой площади, он еще несколько минут шел пешком, то и дело прячась в подъездах и за углами домов, чтобы его не заметил патруль солдат. Он спрашивал себя, что происходит. Наконец он добрался до дома, указанного на конверте: улица Дионисиу, 17. То было старое здание с потрескавшейся штукатуркой и зелеными ставнями, но в нем никто не жил: ставни были опущены и заперты внизу на висячий замок. Наверху виднелась вывеска типографии. Ему казалось, все это — сон.