Мишель тем временем ехал на своей маленькой малолитражке по улицам, постепенно начинавшим оживляться и заполняться машинами в предрассветные часы.
По всей видимости, аптекаря уже предупредили: он вручил молодому человеку все, что тому требовалось, не задавая лишних вопросов. Мишель расплатился и немедленно двинулся в обратный путь. Он двигался осторожно, стараясь не привлекать внимание, объезжая опасные районы. В какой-то момент, решив, что опасность миновала, он вдавил педаль газа в пол. Назначенное место было уже недалеко.
Вдруг, когда он собирался повернуть налево, с перекрестка выехала полицейская машина с включенной сиреной и проблесковым маячком. Мишелю показалось, что он умирает. Автомобиль обогнал его, и из правого окна высунули знак «стоп». Мишель остановился, стараясь сохранять спокойствие.
Полицейский взглянул на французский номерной знак машины и подошел к водителю, приставив руку к фуражке.
— То диаватирио, паракало.[7]
Мишель вынул из кармана права и паспорт и протянул их патрульному.
— А, вы понимаете по-гречески, — проговорил полицейский.
— Да, — ответил Мишель, — я немного говорю на вашем языке. Я учусь во французской археологической школе в Афинах.
— Значит, студент. Хорошо, хорошо. Вы знаете, что здесь существует ограничение — пятьдесят километров в час?
— О, я сожалею, дело в том, что я должен встретить своего профессора на вокзале и опаздываю. Я не слышал будильника и…
Другой полицейский, тот, что сидел за рулем, тем временем вышел из машины и расхаживал вокруг малолитражки, украдкой заглядывая внутрь. Внезапно он подошел к коллеге и шепнул ему что-то на ухо. Мишель вспотел, но старался держаться непринужденно.
— Выйдите из машины, пожалуйста, — сказал офицер, внезапно становясь серьезным.
— Послушайте, будьте ко мне снисходительны, я действительно опаздываю. — Он сунул руку в кошелек. — Если вы скажете мне, сколько я должен заплатить за правонарушение… Видите ли, если профессор приедет, а меня там не окажется, у меня будут неприятности и…
— Выйдите из машины, пожалуйста.
Мишель вышел из машины и встал посреди улицы с кошельком в руке.
Полицейский зажег электрический фонарик и начал досмотр. Луч осветил заднее сиденье, обнаруживая большое пятно крови. Крови Элени. Потом патрульный достал аптечку и открыл ее: там лежали бинты, игла для переливания крови, ксилокаин, кетгут, антибиотики.
— Полагаю, вашему профессору придется взять такси, — сказал он с ухмылкой. — Вы должны нам кое-что объяснить, мсье Шарье.
Мишель в жизни своей прежде не испытывал физической боли, разве что самую незначительную. Его отвезли в большое серое здание, расположенное неподалеку, и отвели в подвал, закрыв в пустом помещении. Несколько минут он ждал, напрягая слух. Ему показалось, будто он слышит приглушенные крики, стоны, звук шагов, хлопанье дверей, какую-то суету. Человеку, явившемуся допрашивать его, он ответил, что не станет ничего говорить до тех пор, пока не вызовут представителя французского консульства.