Свою карьеру он закончил генералом Комитета Государственной Безопасности. Закончил не потому, что сработался и не мог больше принести пользы. А потому что вдруг не стало ни того Комитета, ни той Страны, для защиты которой он единственно существовал… «Впрочем, нет, я неправ — подумал бывший генерал. — Да, страны нет. Но моей Родине не одна тысяча лет. В ней не раз менялись символы и государственное устройство, но она, пусть даже сильно меняясь, всегда продолжала существовать. В конце-концов, изменчивость тоже путь выживания. Эту простую мысль нам подсказывает эволюция. И пусть у меня не вызывает восторга сменивший земной шар в колосьях, орел. Пусть так… Но я в свое время присягал не только флагу и гербу. Я присягал людям. И значит — присяга моя, до сих пор в силе».
Ответственность… Ему, еще крепкому человеку, хоть и возрастом за шестьдесят, было о чем подумать. Та операция, что он проводил… аналогов ей не было. Сейчас к завершению шел самый сложный, первый ее этап. Этап растянувшийся почти на семнадцать лет…
Он положил руки на стол, и провел пальцами по обложки толстой тетради. Это был дневник. Равно как и эта комната он когда-то, принадлежал коменданту объекта. Полковник был дельным мужиком, и его смерть, пять лет назад, была потерей. Всегда нелепо, когда у крепкого человека — внешне не склонного к сантиментам — отказывает сердце… Впрочем, у таких чаще всего и отказывает. Все в себе. Те кто склонны вываливать свои переживания на других, обычно живут гораздо дольше… Отставной генерал провел руками по грубому картону обложки, и открыл тетрадь на заложенной странице. Когда он в свое время нашел эту тетрадь умершего коменданта, он открыл ее именно на этом месте. Когда понял, что это дневник, читать больше не стал. Полковник не имел ни семьи ни детей, — настоящая военная косточка вся жизнь которого была службой. Было ли у него в этом дневнике, больше похожем на сводку происшествий, что-то личное? Эту тайну хранили неперевернутые страницы.
Но сейчас бывший генерал снова взял дневник, и открыл его. На той же странице что и в первый раз, когда взял в руки. Неправильного в этом не было, он ведь уже видел и читал ее. Кроме того она имела отношение, к началу всего этого. И сейчас генералу хотелось… — он попробовал разобраться в своих чувствах — хотелось, как бы нелепо это ни звучало, посоветоваться с мертвецом. Взгляд его заскользил по записям почти двадцатилетней давности, вылавливая из них отдельные фрагменты:
…Передача центральных каналов по телевиденью прервана. Вместо них круглосуточно показывают лихо отплясывающих мужчин в местных национальных костюмах. Однако радио еще работает. Из него мы знаем, что в столице волнения. На улицах народные демонстрации и танки. Это развал. Полный развал…