— Ты своим признанием застала меня врасплох. Совсем запутала. Теперь даже не знаю, что о тебе думать.
— Давай не будем мучиться догадками, а просто пойдем дальше. Я знаю одно место, которое, как мне кажется, должно понравиться тебе. Там поговорим о твоих детских страхах, а если останется время, то и о сексе.
Ее детская непринужденность в недетских вопросах одновременно умиляла меня и заставляла настораживаться. Она интересовалась многими аспектами жизни на Земле, но особенно сильно ее интересовали отношения полов на моей планете. Возникавшее время от времени чувство смущения на поставленные напрямую вопросы, мое неоднозначное отношение к ней, как к женщине, все это быстро перемешалось и затянуло меня в водоворот непосредственного и живого разговора так быстро, что я не заметил, как мы пришли.
Громадный зал, выдержанный в серебристо-черных тонах, поражал своими размерами. Его своды, казалось, уходят куда-то ввысь, где в легком полумраке, смыкаются на недостижимой глазу высоте. Но главное чудо заключалось в другом. В разбросанных по залу множестве фонтанов и фонтанчиков. Между фонтанами стояли столики, за которыми сидели, тихо беседующие, люди различных возрастов. Здесь не было, ни веселых компаний, ни громкой музыки, ни яркой иллюминации, здесь царствовала тишина, прерываемая только легким шумом падающей воды. Каким образом достигался подобный эффект, я даже не стал спрашивать, а принял как факт.
— Как тебе нравиться это место? — смотря в одну известную ей точку зала, спросила Лавиния.
— Нравиться. Очень, — сказал я негромко, стараясь не нарушать хрустальной тишины зала. — Я даже подумать не мог, что такие места у вас существуют.
— Я здесь бываю, когда хочу отвлечься от дел, от суеты.
Пройдя в глубину зала, мы устроились в мягких креслах за столиком, у небольшого фонтанчика. Усевшись, я только теперь понял смысл такого количества фонтанов. Они являлись своеобразными стенками, образуя отдельные кабинеты.
— Здесь есть что-нибудь крепкое? Алкогольное?
— Есть. Я предложу тебе один напиток, на свой страх и риск. Ну, как рискнешь? — при этом она лукаво улыбнулась.
— Спрашиваешь! Конечно, рискнем.
Жидкость, налитая в бокал, оказалась прозрачной как слеза.
— На вид — водка. Если она и на вкус такая же…
Встретив ее непонимающий взгляд, объяснил:
— Водка — это крепкий алкогольный напиток на Земле. Пробуем. За тебя, Лави!
Взял невесомый, играющий на своих гранях разноцветными искорками, бокал и одним махом вытянул его содержимое. Потом осторожно поставил его на столик. Не успел я завершить свое движение, как мне показалось, что алкоголь почти мгновенно наполнил каждую клеточку моего тела огнем. Тут же затухнув, он словно очистил меня, возродив вновь, вызвав при этом удивительную легкость души и тела. Только крепость роднила его с водкой, а в остальном, вкусом, ароматом и ощущениями, он являл собой просто божественный напиток.