Мы зачарованно глядели на него.
Моя сводная сестра, которая, наверно, подумала, что вот-вот лишится будущего мужа, стала хвататься за него, колотить его по спине и кричать:
— Милый! Дорогой! Что с тобой? Где тебе больно? Лодку! Заводите мотор! Срочно в больницу!
Она как будто совсем забыла, что нету тут никаких больниц, по крайней мере в радиусе ста километров.
— Я отравился! — выплюнул наконец из себя ее мужественный возлюбленный. — Достало до легких! Попало в грудную клетку! Вся грудь в огне! Весь живот горит огнем!
— Помогите мне погрузить его в лодку! Быстро! — кричала сводная сестра, хватая его за подмышки. — Чего уставились без дела? Помогайте!
— Нет, нет, нет! — кричал не столь уж и мужественный теперь возлюбленный. — Оставьте меня в покое! Воздуху мне! Воздуху!
Он лег на спину и стал заглатывать огромными глотками великолепный норвежский морской воздух и лишь через минуту или две снова уселся, успокоился и стал быстро приходить в себя.
— Что это такое вдруг на тебя нашло? — спросила его невеста, нежно взяв его ладони в свои и хлопая ими друг о дружку.
— Ничего не понимаю, — пробормотал он. — Просто ничего понять не могу. — Его искаженное лицо все еще оставалось белым, как снег, и руки продолжали дрожать. — Должна же быть какая-то причина, — все повторял он. — Не бывает без причины.
— Я знаю причину! — закричала семилетняя сестра, заходясь в визгливом хохоте. — Я знаю, что это такое было!
— Что? — завопила в ответ ее сводная сестра. — Ты это о чем? Ну-ка выкладывай.
— Это его трубка! — крикнула младшая сестра, все еще судорожно сотрясаемая смехом.
— Что такого неладного с моей трубкой? — сказал жених.
— Ты козий табак курил! — крикнула маленькая сестра.
До того, как полный смысл этих слов достиг затуманенного сознания влюбленной пары, прошло несколько мгновений, но когда это наконец произошло, и когда страшный гнев начал проступать на лице жениха, и когда он стал медленно и угрожающе подниматься на ноги, мы все вскочили и стали спасаться, и, чтобы сохранить свои жизни, попрыгали со скал в глубокую воду.