Линде и самой с трудом в это верилось. Она знала, что Кевин в зале, об этом предупреждала вторая роза, но ей не могло и в голову прийти, что ему хватит наглости присоединиться к ней на сцене.
Как он посмел!
Линда вспомнила напутствие Дориана и действительно пришла в ярость. Кто дал ему право так поступать с ней!
— Пой, черт побери! — сквозь зубы процедил Кевин. При этом его лицо оставалось совершенно бесстрастным, и любопытная публика ни о чем не заподозрила.
Легко сказать, пой! Да она сомневалась, что способна издать хоть какой-нибудь звук, не говоря уже о том, чтобы не сфальшивить. Они так давно не стояли на сцене вместе…
— Пой, я сказал! — снова проскрежетал Кевин, начиная играть вступление во второй раз.
Линда оглянулась на Дориана. Тот стоял за кулисами, держа вторую гитару. Увидев на сцене Кевина, он буквально прирос к полу, по-видимому тоже понимая, что не сможет без скандала избавиться от непрошеного партнера, а скандал — последнее, что им сейчас нужно.
Но если Линда должна продолжать, ей необходима гитара, — по крайней мере, чтобы почувствовать себя увереннее. Певица быстро пересекла сцену и взяла инструмент из послушных пальцев Дориана.
— Какого дьявола он здесь делает! — яростно зашептал тот.
Она молча пожала плечами. В данный момент никто из них не в состоянии изменить положение. Ей просто нужно закончить выступление, сделав вид, словно ничего не произошло. А что будет потом — одному Богу известно.
Приклеив на лицо заученную профессиональную улыбку, Линда повернулась к залу. Она старалась не смотреть на Кевина. Может быть, если она не встретится с ним взглядом, то сумеет достойно пройти через этот кошмар. Может быть…
Девушка запела, аккомпанируя себе. Она чувствовала, что ее исполнение не столь искусно, как виртуозная манера Кевина. Впрочем, так было всегда: их стили различались, удачно дополняя друг друга.
Кевин заиграл одну из песен, которые они обычно исполняли дуэтом. Как показалось Линде, он намеренно выбрал эту мелодию. По мере того, как близился припев, она с нарастающим напряжением ждала вступления Кевина. Мягкий, бархатный тембр его голоса всегда прекрасно сочетался с ее высоким, грудным сопрано. Когда они пели в унисон, у Линды всегда пробегала дрожь на спине. Казалось, они никогда не переставали выступать вместе и готовились к сегодняшнему концерту неделями. А ведь они не только долго не пели дуэтом, но и не виделись три года.
Едва смолкли последние звуки гитары, публика пришла в неистовство, шумно восторгаясь безупречным совершенством их исполнения. Так было и раньше. Между Линдой и Кевином всегда существовало полное взаимопонимание, имеющее в своей основе нечто более глубокое, чем музыка.