На всякий случай Данилов при помощи Веры наложил на артиста электроды и снял кардиограмму. Кардиограмма оказалась в порядке, если не считать единичных экстрасистол – внеочередных сокращений сердца.
— Вам бы в больницу… — предложил Данилов, заранее зная, что пациент наотрез откажется.
— Что – так плохо? — спросил мужчина, встречавший бригаду.
— В совокупности, — туманно ответил Данилов. — Надо бы обследоваться, подлечиться.
— Не могу, — покачал головой артист и перевел полный тоски и страдания взгляд на мужчину. — Миша, объясни…
— У него завтра, то есть уже сегодня самолет, — сказал мужчина, которого звали Мишей. — Надо лететь в Прагу, на съемки. Нельзя ли подлечить его на дому? Наша благодарность…
— Не надо благодарности, — остановил его Данилов, подходя к ящику, стоявшему на стуле. — Вера, ставь пока капельницу с физраствором…
Пока Вера налаживала капельницу, остроумно приспособив для подвешивания раствора один из крюков для самурайского меча, Данилов набрал в два двадцатиграммовых шприца «коктейли» из витаминов, гепатопротекторов, стабилизаторов и детоксикантов, а в пятиграммовый шприц – две ампулы мочегонного.
После того как все было отправлено по вене в страждущий организм, Данилов снова измерил давление и сказал Вере:
— Магнезию внутривенно.
«Медленно» можно было не добавлять, не с новичком имел дело.
С четверть часа Данилов провел у постели артиста, только уже не на коленях, а сидя на еще одном, принесенном Мишей стуле. Болтал с пациентом о всякой всячине, одновременно внимательно наблюдая за его состоянием. Разговор – один из лучших способов мониторинга, по тому как внятно, осознанно и быстро человек ведет беседу, можно оценивать даже незначительные изменения его состояния.
В конце лечения артист прямо-таки ожил и стал похож на себя, экранного. Давление снизилось до классических ста двадцати на восемьдесят, сердце стучало ровно и без надрыва. Исчезла бледность, кожные покровы стали сухими.
— Пейте сегодня больше чая, — посоветовал Данилов. — Непременно – сладкого, лучше – с вареньем. И лимон неплохо добавить. В ближайшие три часа в туалет по маленькому бегать придется часто…
— Я знаю, не впервой…
— Вот и хорошо.
На прощанье артист пожал Данилову руку и проникновенно поблагодарил:
— Спасибо вам, спасли вы меня.
— Пожалуйста, — вежливо ответил Данилов.
У входной двери Миша попытался вручить Данилову стодолларовую банкноту.
— Мы мзды не берем, — блеснул знанием искусства Данилов, перехватывая его руку. — Нам за державу обидно.
— Как знаете, — не стал настаивать Миша.
— Не захотели брать денег с любимого артиста? — спросила Вера, когда лифт поехал вниз.