— Я еще ничего не получил в обмен на потраченные деньги, а вы пытаетесь раскрутить меня по новой.
— Я? — изумился Данилов. — Разве? Я просто проинформировал вас о наличии подобной услуги.
— Нет, все-таки это в корне неправильно! — возмутился клиент. — Я купил ваш годовой абонемент…
— Вы были на ресепшне? — перебил его Данилов.
— Был.
— Видели там высокую платиновую блондинку?
— Ну, видел.
— Это администратор Дарья. Она решает подобные вопросы. Я всего лишь доктор. Вам лучше обратиться к ней…
Администраторы прекрасно решали подобные вопросы: в ответ на необоснованные претензии клиентов монотонно зачитывали им соответствующие пункты договора. Клиенты слушали и сникали, понимая, что своего им не добиться. В ответ на обоснованные претензии администраторы рассыпались в извинениях, ласковым щебетом успокаивали клиентов, суля виновным самые строгие кары, и мгновенно устраняли проблему. В итоге жалобы почти никогда не шли дальше стойки регистрации. Во всяком случае Данилов такого еще не видел.
«Как же все надоело!» – оставшись в одиночестве, подумал Владимир, не уточняя, какое все он имеет в виду.
Ему хотелось плюнуть на все, встать и немедленно уехать. Куда? Без разницы! Лишь бы ехать, ехать и ехать, чувствовать, как с каждой минутой, с каждой секундой все больше отдаляешься от своего прошлого. От запутанного клубка проблем, решение которых никому не нужно…
Как вариант – можно было повесить на дверь кабинета табличку «Не беспокоить», запереться изнутри и завалиться спать. Но не было под рукой таблички, да и поспать спокойно все равно бы не дали.
Глава девятнадцатая
Чужая жизнь
Сложилось все как-то странно. Жили бок о бок два человека, чувствовали, как любовь сменяется равнодушием, как угасает интерес к чужой жизни, и оттого своя тоже превращается в чужую.
Холодильник оставался единственной общей территорией, той точкой, в которой соприкасались интересы Елены и Владимира. Соприкасались и конфликтовали, потому что каждые три-четыре дня опустевшая бутылка водки в холодильнике менялась на новую. Бутылки были литровыми, с недавних пор Данилов не признавал емкостей другого объема.
Елена не упускала бутылочный оборот из виду и постоянно порицала его. До замечаний и нотаций не опускалась, обходилась взглядами и междометиями. Данилов в ответ отмалчивался, хотя хотелось ответить резкостью.
Хотелось сказать больше, чем резкость; но сильнее всего хотелось укрыться в какой-нибудь тихой гавани и неделю-другую прожить бездумно: никого не видеть, ничего не слышать и ни о чем не мечтать. Данилов, сравнивая молчаливых клиентов патологоанатомического отделения с говорунами из фитнес-центра, чуть ли не ежедневно радовался тому, насколько подходящую и полезную для психики специальность он выбрал.