Внизу ординаторы распрощались – им нужно было в противоположные стороны. Данилов вдруг вспомнил, что целую вечность не был в центре. Захотелось пройтись по бульварам и вообще походить по улицам, просто так, без цели. День выдался самый подходящий: хоть и прохладный, но сухой, солнечный, редкий для поздней московской осени, которой пора уже было переходить в зиму.
Доехав с пересадкой до Трубной площади, Данилов первым делом изучил афишу Школы современной пьесы, потом зашел внутрь и купил два билета на следующую субботу. Повезло – места достались отличные, середина третьего ряда. Обошлись два билета в три тысячи рублей, но удовольствие того стоило. К тому же после спектакля так удобно можно было бы обсудить собственные проблемы и наконец поговорить по душам. Должен же кто-то сделать шаг навстречу… Пусть Елена и не выкажет огромной радости при виде билетов, но все равно не откажется пойти в театр. Данилов был уверен, что не откажется.
Выйдя из театра, Данилов пересек проезжую часть и оказался на бульваре, почти пустом и оттого еще более привлекательном. Улыбнувшись двум мальчикам садовского возраста, носившимся взад-вперед, пока их матери сидели на скамейке, Данилов подавил желание побежать с ними наперегонки и размеренным шагом пошел дальше.
— Ты не поверишь, как устала от такой жизни, — донесся до него голос одной из женщин. — Сидеть дома гораздо тяжелее, чем работать…
— Так всегда можно устроиться дворником, — сказал вслух Данилов. — Работа на воздухе, на людях и рядом с домом.
Женщины его не услышали, тем более что говорил он тихо, чуть не шепотом.
Только во время прогулок получалось подолгу не думать ни о чем. Рассеянно смотреть по сторонам и идти вперед. Если вдруг захочется загрузить мозг работой – можно считать шаги. Надоест тихий бульвар – можно свернуть на шумную улицу. Смена впечатлений – великое дело…
У станции «Китай-город» Данилов взглянул на часы и заторопился на работу. Обедать он собирался в своей пельменной. При любых обстоятельствах обед там должен был обойтись втрое дешевле, чем в центре Москвы.
Ровно через час он потянул на себя тяжелую железную дверь и кивнул охраннику Саше. Удивительно, но неизменно приветливый и дружелюбный охранник никак не отреагировал на приветствие.
— Добрый день! — Данилов решил подкрепить жест словами, но Саша продолжал смотреть прямо перед собой широко открытыми глазами.
Прежде, чем идти в раздевалку, Данилов завернул в приемную.
— Привет! Слушай, что там с охранником? — спросил он, пожимая руку санитару. — Сидит как памятник.