— Не дергайся, — шепнул ему на ухо Матвей, — это они с виду страшные. Одного завалишь — остальные разбегутся. Галимые понтовики, а не сатанисты.
Люди, приближаясь к театру, накидывали на себя черные балахоны. Шувалов с Данилом уселись на обломок бетонной колоны чуть в стороне от амфитеатра. На сцене проходил немой спектакль: черные тени душили, били, глумились, издевались друг над другом, из колонок заунывно выли мужские и женские голоса. Напарники прочесывали взглядами толпу. На сцене сменились декорации — худой высокий человек в мантии с серебряным знаком на груди поднял руки к полной луне. Вой из колонок стал тише. Без вступительной речи, громким, хорошо поставленным тенором, с чувством внутренней силы в голосе, человек начал вещать:
— И уничтожил Господь, Бог наш, озеро огненное и серное, логово адово, и уничтожил Он смерть и ад и вверенные им души обратил вспять. Вновь ожили мертвяки земли и стали они на ноги свои и возопили голосом полного раскаяния к Богу живущему во веки веков: помилуй нас Боже смерть и ад перенесшие. И Он дал каждому из них одежду белую, сотканную из света, чистоты и истины и они возрадовались, и Он дал им испить нектар от плодов бессмертия и вечного жития.
И видел сие я, пророк и посланник Его Божественной милости!
Данил толкнул Шувалова в бок.
— Вон, Профессор, — прошептал он и руками повернул голову Матвея в нужную сторону.
— Я хочу тихо отвести его подальше отсюда, — шепотом ответил Матвей, — держись в стороне, прикрывай спину. — Шувалов начал медленно пробираться через толпу.
— Если не Бог говорил через меня, то кто же? — надрывался проповедник, — И если бес говорил через меня, то о чем же? Неужели сатана на сатану восстал? Неужели разделился Бог сам в себе или дьявол восстал на дьявола? Тогда что было бы, о несмысленные люди? Не знаете ли вы, что Господь есть любовь и милосердие, а вы желаете проклятия и зла и пагубы как для дьявола, так и для себя. Не знаете вы тайну Господа Бога и Отца, разве Он не помилует свое дитя, хоть и падшее ныне? Не силен ли Господь спасти Дьявола, и не покается ли Сатана? И то скажу вам не своею мудростью, но духом Бога, что не я открыл все это, но Господь открыл мне…
— Как не стыдно, Григорий Васильевич? — прошептал Матвей в ухо Профессору и вдавил ему ствол пистолета в позвоночник. — Дернитесь — прострелю хребет.
Все тело Профессора напряглось.
— Успокойтесь, — мягким тоном продолжил Шувалов. — Это я вам писал сообщения. И я действительно хочу вам помочь. Театр окружен. Вячеслав вас убьет. Ему нужен только Камень.