.
В январе 1999 года Уокер удостоился за свой героизм в Рачаке изрядных похвал, последовавших в ответ на его собственное признание, что он, «возможно, не все сделал для того, чтобы положить конец жестокостям» (Тед Коппел, «Найтлайн»), и сожалеет о том, что «обходил молчанием» расправу с иезуитами, которая просто лишила его «дара речи» («Вашингтон Пост»). Что ж, теперь мы ждем от него такого же героического порицания преступлений Вашингтона>6.
«Два эти события — убийство архиепископа Ромеро в 1980 году и расстрел иезуитов в 1989-м — являются как бы первой и последней страницей целого десятилетия, изобилующего жуткими доказательствами того, кто на самом деле управляет в Сальвадоре и как мало меняются эти правители», — говорится в материале «Америкас Уотч», посвященном годичному юбилею «дела» Уокера. «Десять лет спустя расстрел священнослужителей остается предпочтительным выбором для тех, кто просто не способен услышать требования перемен и справедливости, звучащие в обществе, которому до сих пор так не хватало и того, и другого». Иезуиты-интеллектуалы пополнили длинный список религиозных мучеников и сотен тысяч других жертв войны с собственным народом, которую в то мрачное десятилетие организовывал и направлял Вашингтон.
Пусть нам позволят вспомнить хотя бы последнюю страницу этого десятилетия, которая как раз приходится на те временные рамки, когда официально должна была начаться эпоха нового гуманизма, и совпадает с падением Берлинской стены — событием, избавившим наконец два цивилизованных государства от антагонизмов «холодной войны», которые мешали им целиком посвятить себя идеалам справедливости, свободы и прав человека в целом.
Давайте продвинемся еще на десять лет вперед и вновь попытаемся оценить тезис о том, что именно ужас, испытанный от кровавых событий в Рачаке, заставил цивилизованные государства начать войну.
Рассмотрим Восточный Тимор, место самой страшной резни мирного населения со времен Холокоста, чему в немалой мере способствовали США и Великобритания (и, несомненно, другие государства), в том числе по дипломатической линии, но самым решающим образом — военными поставками, и не менее решающим — своими фальсификациями и отказами признать очевидное. Наверное, нет необходимости ворошить доказательства, которые тщательно утаивались и в худшие дни этого кровопролития (когда уничтожить их было очень просто и дешево), и все еще отрицаются по сей день>7. В свете же доктрины «смены курса», которой мы с вами согласились придерживаться, такой обзор в любом случае оказывается неуместным, поэтому давайте ограничимся 1999 годом.