Изложив генералу свои проблемы, очередной раз предлагаю ему встать во главе всего нашего дела. И снова — облом…
— Щас… — ехидно усмехается Тупиков. — Только-только я порядок в этой «бронекавалерии» наводить начал, ты меня от любимого дела отпихиваешь?
— Почему — в «бронекавалерии»? — удивляюсь я. — Это уже у американцев, вроде бы, такие части есть? Вполне себе танковые…
— Механизированные, в основном. Хотя и танки там есть, это ты прав. Но я не это имел в виду. У вас тут не танковая часть, а эскадрон батьки Махно, только вместо тачанок — танки!
— Это почему же? — обижаюсь я.
— А потому! По тревоге лишь шесть танков из двадцати восьми из парка вышли! И то только потому, что экипажи рядом жили. Дежурная тройка машин да ещё три танка из разных рот — вот тебе и полк!
— Так… там же люди преимущественно гражданские…
— Ага! В форме и с оружием. Нет уж, родной, тут что-то одно должно быть! Либо ты гражданский — и тогда тебе танк и автомат без надобности. Для самообороны винтовки или пистолета достаточно. Либо — военный. И тогда уж будь любезен соответствовать! А мне здесь палки в колеса ставят! И кто?! Не ожидал я такой подставы, майор…
И что можно ответить на такие слова?
Сидя вечерами за столом и прикидывая различные варианты дальнейшего развития, я про себя считал в уме дни. Был у меня один вопрос, который не давал покоя. Вспоминая результаты телефонного разговора в бункере хранилища, я каждый раз искал возможные ошибки в своих словах. Иногда мне казалось, что я был тогда чертовски убедителен. Иногда я ругал себя, как сопливого первоклассника. Какая из двух точек зрения окажется верна, могло показать только будущее…
Набежавшая волна ударила в борт, и, рассыпавшись на мелкие брызги, обдала холодным душем всех, кто находился в лодке.
— Ровнее держи, Пашка! — крякнул седоусый Митрич. — Не видишь, откуда ветер? Эдак мы воды нахлебаемся по самые немогучки.
Молодой рулевой смущенно потупил взор.
— Дык это… Зевнул, чего уж там… Вдругорядь внимательнее стану.
— То-то же!
Рыбаки дружно навалились на весла. Бензина оставалось сущие крохи, поэтому, подвесной мотор, откинутый в крайнее верхнее положение, поблескивал стёртыми до металла лопастями винта. Запускали его редко и в самых исключительных случаях. Оттого и на руле сейчас сидел самый слабосильный из всех. Более крепкие мужики ворочали весла. Ничего… Жили же как-то предки и без моторов… Понятное дело, что где-то в городе без этакой штуковины и двух дней не протянуть. Так то ж город, люди нежные, настоящей работы не знающие! Тыча пальцами в кнопки, мускулов не накачаешь! А вот поворочай-ка ты тяжелым веслом полдня…