Претор придвинулся к нему вплотную.
— Возьми себя в руки, иначе я приму командование миссией.
Все понятно, сержант?
Кипя яростью, Ну'меан все же уступил и еле заметно кивнул, прежде чем зашагать в сторону.
Претор позволил ему уйти, потратив несколько секунд на то, чтобы совладать с собственными эмоциями. Он снова посмотрел на ряды окошек, тянувшиеся по стенам, и гнев его ушел, сменившись сожалением.
— Я не брошу его, — повторил он лишь для себя.
Из окошек на него пристально глядели лица, которые мог видеть только он. Гатхиму и Анкар, сраженные на Склепе-IV; Намор и Клайтен, убитые на Скории, и дюжина других, чьи имена стерлись в памяти, но которые остались на его совести.
— Мы уже потеряли столь многих.
— Это ничего, змееныш…
Храйдор стоял у плеча Тсу'гана, пока Эмек осматривал его на предмет ранений. Разжав крепления, апотекарий осторожно снял шлем Тсу'гана. Внутрь немедленно хлынул нефильтрованный воздух. Несмотря на минувшие годы, он все еще вонял аммиаком и антисептиком. От дезинфицированного воздуха кожа Тсу'гана зачесалась, и он понял, что жаждет прикосновения огня. Но не было ни раскаленного прута, ни железа жреца-клеймителя, чтобы утолить его мазохистское желание.
— Что значит «ничего»? Говори ясно, брат. Ты как будто Темный Ангел, — ядовито ответил Тсу'ган.
— Стой спокойно, — сказал Эмек, схватив Тсу'гана за подбородок и направив ему фонарь в глаза. Они вдруг ярко вспыхнули. Апотекарий сверился с показаниями биосканера и сохранил данные для дальнейшего анализа.
— Я — это я, — Тсу'ган пристально посмотрел на Эмека, будто подначивая его прийти к любому другому выводу. Однако в его подсознании еще жило воспоминание о лице Кадая, словно старый сон, и он не знал, что его вызвало.
— Я не вижу никаких физических отрицательных эффектов.
Что до ментальных, то я не могу…
— Тогда пусти меня, — Тсу'ган дернул подбородком, освобождая его, и забрал обратно свой шлем.
Эмек отошел, заметив на прощанье:
— Твоя манера поведения, конечно, остается столь же дружелюбной, как обычно.
— Ты уверен, что ты воин, Эмек? — усмехнулся Тсу'ган и рывком надел боевой шлем.
Крепления автоматически защелкнулись, и он направился к Храйдору.
— А теперь объяснись.
Другой Огненный Дракон не выглядел так, будто почувствовал угрозу. Вид у него был скорее задумчивый.
— Размер и тяжесть великого доспеха, который ты носишь — это нелегкое бремя, змееныш. Он когда-то принадлежал Имаану.
Его эгида вплетена в эгиду брони.
— Я это знаю. Я был на ритуале. Я стоял пред кузней испытаний и прошел через врата огня. Я ношу знак Имаана на собственной плоти вместе со многими другими почетными шрамами, данными мне за деяния, свершенные в битвах. Это причина, по которой я сейчас нахожусь рядом с тобой. Я — Зек Тсу'ган, бывший брат-сержант Третьей роты, ныне — Огненный Дракон. Я не твой