— Тогда я лучше буду ходить раздетая, — сказала Лотта.
— Пожалуйста, — согласилась мама и спустилась вниз, на кухню.
Лотта осталась наверху в детской, сердитая и раздетая. Ну, понятно, не совсем раздетая. На ней были коротенькая майка, трусики, чулки и туфли.
— Но в остальном совсем раздетая, — сказала Лотта своему Бамсе — ведь он был единственный, с кем она могла говорить.
— Лотта, ты, верно, спустишься вниз и выпьешь свое какао? — закричала снизу мама.
— Ты так думаешь, да, — пробормотала Лотта, даже не шевельнувшись.
— Отвечай же, Лотта! — опять закричала мама. — Будешь пить какао или нет?
Теперь Лотта была абсолютно удовлетворена. Пусть мама сидит там и думает-гадает: хочет Лотта какао или нет. Лотта решила не отвечать, и где-то в глубине души Лотте нравилось не отвечать вообще, когда мама зовет ее.
Но она проголодалась и очень хотела выпить свое какао, так что, подождав совсем немножко, взяла Бамсе и стала спускаться вниз по лестнице. Шла она очень медленно, ненадолго останавливаясь на каждой ступеньке. Пусть мама теряется в догадках: думает Лотта пить какао или не думает?
— Я еще посмотрю, как мне быть, — сказала Лотта своему Бамсе.
И вот она вошла в кухню.
— Неужели? А вот и Лотта! — воскликнула мама.
Лотта молча стояла у дверей и надувала губки, чтобы мама поняла: она, Лотта, в самом деле еще сердится.
Обычно мама вместе с Лоттой завтракали на кухне. Там всегда было так уютно! Уютно было и теперь. Солнце светило в окно, а на столе стояла собственная синяя чашка Лотты с налитым в нее до краев какао, а рядом лежал бутерброд с сыром. Обычно днем Лотта болтала без умолку, но сегодня она не произнесла ни слова, а мама пила кофе и читала газету, и тоже ничего не говорила. В конце концов Лотта сказала:
— Пожалуй, я могла бы выпить какао, если уж это так обязательно.
— Нет, вовсе не обязательно, — ответила мама. — И вообще тебе сначала надо одеться.
Конечно, Лотта была сердита еще раньше, но теперь она просто впала в ярость. Ой, какая мама глупая — ни платьев Лотте не дает, один только противный джемпер, который щекочет и колется, а теперь еще и есть не дает!.. Ой, какая мама глупая!
— Ты глупая, — закричала Лотта и топнула ногой.
— Вот что, Лотта, — сказала мама. — На сегодня хватит. Поднимись в детскую и сиди там, пока не станешь паинькой.
Тут Лотта завопила так, что слышно было даже у тетушки Берг в соседнем доме. И Лотта вышла из кухни, и поднялась по лестнице, и вошла в детскую, не переставая орать так, что тетушка Берг в своем доме покачала головой и сказала:
— Пожалуй, у малышки Лотты все-таки болит живот.