Привычно заняв свое место на километр выше строя, я расстроенно осмотрелся. Небо было чистым. Укрываться в облаках не получится.
До расположения дивизии мы долетели спокойно, там нам показали сигнальными ракетами, в какой стороне бомбить. Сам я был на четырех тысячах над землей, как работали бомберы, не смотрел — все внимание сосредоточил на наблюдении за воздухом, поэтому мне показалось, что самолеты крутятся над целью слишком долго. Потом, уже на аэродроме узнал, что это действительно было так. Они никак не могли обнаружить немецкую технику, пока лейтенант Ларин не засек их в соседнем леске. Танки были хорошо замаскированы, и их не сразу можно было рассмотреть.
Делая большой круг над нашими, я летел привычной «змейкой», наблюдая не только за подопечными, но и за своим хвостом, так что неожиданного нападения у немцев не получилось.
Увернувшись от атаки пары охотников, спикировавших на меня с высоты, я неожиданно услышал:
— Малой, я Сокол-два, атакован немецкими истребителями. Требуется помощь.
«Видимо, на бреющем подобрались, а я их не заметил, наблюдая за верхней парой».
— Сокол-два, я Малой, веду бой с двумя охотниками, иду на помощь.
Двумя словами я сказал: «Иду на помощь, продержитесь немного, могу опоздать», думаю, комиссар меня понял.
В пологом пикировании догнал пару «мессеров», что атаковали меня, и на попытке уйти на вертикаль левым разворотом срезал ведущего.
«Смотри-ка, а стреляю все лучше и лучше!» — мелькнула мысль. Тут, конечно, перехвалил себя — просто выдал заградительную очередь, в которую немец сам влетел. Сбить я его не сбил — с легким дымком он, теряя скорость, пошел в сопровождении ведомого на свою территорию, а я бросился к своим, где мелькали хищные худые силуэты еще четырех врагов.
— Суки-и-и!!! — заорал я, увидев, как один из СБ, густо дымя, пошел к земле.
Первым в прицел мне попал увлекшийся атакой на отбившийся бомбардировщик и оторвавшийся от напарника одинокий «мессер». Очередь вспорола его от левого крыла до кабины, видимо, убив пилота, так как самолет скользнул вниз и врезался в землю. Резко развернувшись, я чуть было не сорвался в штопор, от которого при подобных маневрах страдали все ЛаГГи, но смог удержаться, так как прекрасно знал о такой мерзопакостной привычке любимого ястребка.
— Малой, двое к тебе сзади заходят, — пришло предупреждение от радиста комиссара.
Развернувшись, я сам пропустил немцев мимо себя и бросился в атаку, навязав им бой на горизонталях. Самое плохое, что третий «худой» продолжал атаковать сплотившийся и огрызающийся огнем строй оставшихся бомбардировщиков.