Бет почувствовала присутствие Джека за спиной и оттянула один из наушников. Русские спорили жестяными голосами, и Джек напряг слух.
— Где ты это нашла?
— В проигрывателе.
— Я его еще не закончил.
— Прости, Джек.
— Это…
Он хотел что-то сказать, но потом увидел, что Бет плачет, и взглянул на нее. Она редко плакала — по крайней мере до сих пор. Джек в замешательстве посмотрел на экран.
— А мне казалось, этот фильм не из тех, что вышибают слезу.
— Джек…
— Может быть, ты объяснишь мне его смысл?
— Посмотри, Джек.
Мужчина начал петь. Старинную русскую песню. Джек уже ее слышал. Песню о пьяном крестьянине. У мужчины был хороший голос — сильный баритон. Субтитры пошли курсивом, что обозначало «пение».
В них была какая-то бессмыслица. «Jfeef34rwerrij4defij39f, — пел мужчина. — Leok2er werïf I8r(rf с*еfr». Строчки появлялись через полсекунды после того, как он открывал рот, и оставались на экране нужное время. По две за раз, пятьдесят — шестьдесят знаков, полная ерунда.
Женщина отозвалась ему на том же самом не-языке. «Dijf8oij doewdww 23d @ef8u! — выкрикнула она. — Dew%H weú(hRr cSEF!»
Джек нахмурился:
— Это неправильно.
Бет медленно покачала головой:
— Мне так не кажется.
— В чем дело?
— Сначала титры были в порядке. Потом промелькнула пара орфографических ошибок. Потом целые слова утратили смысл. Появились символы и цифры. И уже минут двадцать как идет вот это…
— На кассете?!
— Не знаю. Наверное.
Джек всматривался в каждую мелочь, размышлял над синонимами и идиомами, а в итоге все закончилось неразберихой.
— Возможно, барахлит программа.
— Да, наверное.
Он знал, что дело не в этом. В программу, а затем на пленку было занесено все, что он написал. Компьютер старательно передавал его безумие.
— Выключи, — сказал он.
Джек не хотел об этом думать. Он вернулся к своему манускрипту и понял, что не может его прочесть. Он потер лоб, но буквы не поддавались. Все в церкви претерпело то же изменение — киноафиши, груды газет. Он ничего не мог прочесть.
— Мы ведь пара, да, Джек?
— Думаю, что так.
— Ты провел столько времени с…
— Я не понимаю, что это.
— А я закончила… даже не знаю чем. Я перестала быть собой. Я ни в чем не уверена.
— С тобой все в порядке.
Это был рефлекс. Она красивая; да, красивая. На ней красивое платье; я куплю ей какое захочет. Джек не знал, это ли он имеет в виду. Он вообще не знал, что он имеет в виду. Он ничего не понимал. Бессмысленные субтитры и газетные столбцы выглядели одинаково.
Фильм продолжался, а субтитры оставались прежними. Джек слышал диалоги; он знал, как они переводятся, и видел, что буквы на экране не имеют ничего общего с содержанием. Но Бет продолжала смотреть на экран; она как будто не могла отвести взгляд.