Много лет назад здесь было море, о чем свидетельствовали верфь со стапелями, старый причал и череда портовых кранов. С площадки для пикников, уставленной каменными столиками, открывался вид на пляж — бесконечную, до самого горизонта песчаную пустыню, что была когда-то морским дном. С претворением в жизнь оголтелой политики советских чиновников по изменению русла рек с целью высвобождения земель для промышленного строительства и сельского хозяйства это внутреннее море лишилось подпитки. Все рыбаки уехали; консервный завод существовал некоторое время благодаря поставкам рыбы с Балтики, но недолго. Деревня тонула в ядовитых песках.
По некогда морскому дну мимо лежавших на песке ржавых судов, отбрасывавших длинные тени в сторону деревушки, шла женщина. Закатное солнце освещало морщинистое лицо и полные невыразимой тоски глаза; возможно, она жила здесь еще девочкой, до того как ушло море. Вот она прижалась щекой к остову старой рыбачьей лодки — из-под пальцев посыпались пластинки ржавчины. Солнце блестело в кристаллах соли, которые оставило море. Это была прекрасная и пугающая глубиной психологизма сцена, великолепно поставленная и отснятая на высокочувствительной пленке.
В выражении ее лица было что-то пронзительное, и Джек наклонился ближе, чтобы ничего не упустить. Она явно что-что искала. Что эта старая женщина могла потерять на кладбище кораблей? Может быть, давно, когда все эти ржавые суда еще плавали, а море было полно загадок, она играла на берегу с подругами и что-то обронила здесь? Джек не знал, что именно она потеряла, но женщина то и дело приподнимала руку к левой груди, к сердцу, и ему подумалось, что в молодости она могла лишиться возлюбленного или даже ребенка. Он заерзал на стуле.
Из-за полузасыпанной песком землечерпалки показался приземистый мужчина в джинсах и спортивной куртке. Засунув руки в карманы, он оглянулся по сторонам, как турист, и подошел к женщине. Оба молчали. Никакой музыки на заднем фоне; только шум ветра. Джек вздрогнул. Ему определенно нравились меркнущий свет, обломки кораблей в пустыне и эти двое.
Женщина сказала: «После дождичка в четверг».
Джек нажал на «стоп», и женщина замерла с чуть приоткрытым ртом. Джек потер лоб и потянулся за сценарием — многократно отксерокопированным, скрепленным скобками, — где полстраницы занимали ремарки, а потом… «дождичек в четверг». Прежде он никогда не видел печатной машинки с кириллическим шрифтом — мог лишь представить. Эта фраза заинтриговала его. Почему «дождичек» и почему «в четверг»? На это, должно быть, имеются специфически славянские причины — бледные полуночные степи, тундра, тайга и, разумеется, некий четверг, изменивший ход истории благодаря дождю.