«Мудрость взывает у ворот при входе в город, при входе в двери. Слушайте, потому что я буду говорить важное, и изречение уст моих — правда. Я — разум, у меня сила. Любящих меня я люблю, и ищущие меня найдут меня».
Бет, в черном костюме, белокожая, сняла очки и стиснула Джеку руку. Ее мать Джуди стояла рядом, склонив голову в плоской черной шляпке под вуалью, с каменным выражением лица. Здесь были и их друзья — Торн и Питер, Сэнди и малыш Дэв. Они улыбались и смаргивали слезы, хотя видели мертвых всего один-два раза в жизни, а маленький Дэв вообще никогда не видел, но теперь плакал громче всех.
«Мы предаем его тело земле, прах к праху, пепел к пеплу».
Бет указала на небольшую группу старых прихожан Фрэнка, переминавшихся с ноги на ногу с виноватыми лицами. Могилу окружали священники и дьяконы в рясах и епитрахилях. Фрэнк умер от сердечного приступа, но его хоронили словно самоубийцу, как будто его смерть была недостойной. Никто не говорил о небесах, о жизни вечной, о Боге.
Бет появилась из исповедальни с картонной коробкой в руках — среди множества других эту Джек не видел. Бет, с мокрыми волосами и одеялом на плечах, выглядела как жертва кораблекрушения. По оконным стеклам текли потоки воды, раскаты грома отдавались от каменных стен. Бет уселась на пол и указала на коробку:
— Смотри. Я нашла это вчера. Мне показалось, что я ее узнала. Она стояла за журналами.
Бет раскрыла коробку и принялась извлекать содержимое: старые фотоальбомы, на снимках — беззубая, улыбающаяся малышка Бет; пластмассовые коробочки с кинопленками и слайдами; детские рисунки — их оказалось множество — с дарственной подписью цветными мелками или карандашом: «Маме и папе от Бет» (или «от бет»). Она листала альбомы и рассматривала себя на фотографиях, а Джек наблюдал за ней.
— Папа говорил, что ремонтирует церковь, а на самом деле просто сидел здесь один со всеми этими вещами. Он мог бы открыть двери и позвать своих прихожан, но вместо этого в одиночестве разглядывал снимки. День за днем.
Одеяло сползло, пока она копошилась в коробке, Джек смотрел на нее, полуобнаженную, сгорая от желания.
Не замечая его вожделенных взглядов, Бет раздраженно запихнула рисунки обратно.
— Ненавижу. Не могу себе простить, что он был тут совсем один.
Джек, не находя слов, коснулся ее шеи, и Бет инстинктивно подалась ему навстречу. Джек почувствовал, как забилась жилка под его пальцами.
— Что он мог здесь делать? — задумчиво проговорила она.
Джек лишь пожал плечами. Где-то на улице выла сирена. Из-за дождя все казалось таким далеким.