После окончания четвертого курса мы снова выезжаем в военные лагеря на месяц. Но теперь нам предстоит стажироваться в летной авиационной части в должности помощника техника самолета.
Парадная авиационная дивизия фронтовых реактивных бомбардировщиков Ил-28 работала с аэродрома Мигалово под городом Калинином. Это была элитная часть. Здесь солдатскую форму нам можно было подобрать по своему размеру. Вместо нижних рубах и кальсон выдали майки и трусы. И сапоги для меня нашлись тридцать девятого размера. А на наших солдатских погонах гордо сверкали «птички» — теперь мы были солдатами Военно-Воздушных Сил. Разместили нас в больших брезентовых палатках. Свежий воздух и ночная прохлада, вполне приличное питание и протекающая рядом Волга, в которой разрешено купаться, — все это позволило нам окрестить эти военные лагеря курортом.
Охраняемая территория дивизии была огромной. Только главная взлетно-посадочная полоса простиралась на несколько километров. Перемещаться с одного объекта на другой можно было только на машинах.
Кроме трех боевых летных полков в дивизию входили ее штаб, эскадрилья связи, технико-эксплуатационная часть, строительный батальон, служба тыла и другие небольшие подразделения. Словом, это была отдельная военная страна с многими тысячами людей в форме и штатских, владения которой уходили за горизонт. Здесь постоянно взлетали, садились, рулили свистящие реактивные самолеты, и по хорошим дорогам шныряло большое число автомашин различного назначения.
Нас привезли в полк и распределили по экипажам бомбардировщиков Ил-28. Формально я числился стажером техника самолета, а фактически становился еще одним членом экипажа и под кличкой Студент помогал всем остальным. Что-то подать, принести, подержать, посмотреть, проверить — такой была моя работа. Теперь у меня был мой маленький рабочий коллектив и «мой» самолет со своим бортовым номером.
Поскольку я очень старался четко исполнять все поручения, даже самые простые, и многое умел, экипаж относился ко мне очень тепло. Когда после завтрака нас подвозили на стоянку нашей эскадрильи, экипаж уже был возле самолета и готовил его к полету. Меня сразу включали в работу. Командир — это всегда был пилот — проводил предполетный осмотр самолета. Фонарь его кабины возвышался над самолетом, и залезал он туда по длинной стремянке, приставленной к борту. Штурман имел отдельную кабину в носовой части самолета и залезал в нее через верхний люк, пользуясь своей стремянкой. В просторной кабине он имел два рабочих места. Во время полета к цели он сидел в катапультируемом кресле под входным люком, который перед катапультированием сбрасывался. При подходе к цели штурман пересаживался вперед на табуретку и работал с прицелом бомбометания. Стрелок-радист был хозяином отдельной бронированной кабины в хвосте фюзеляжа, оснащенной спаренной пушечной турелью. Туда он залезал тоже по приставной стремянке.