После смерти Ермолаева его КБ объединили с КБ Сухого. Но отношения с новым Главным у него не сложились. Он переходит на работу в ОКБ-1. Когда Виктор Александрович узнает о том, что его начальник опять Сухой, его чуть не хватил удар. Но Павел Осипович очень деликатно дал понять Крылову, что ценит его и готов доверить ему бригаду крыла
Два ведущих конструктора бригады — поликарповцы Александр Аветович Тавризов и Феликс Померанц были ее мозгом. Тавризов тогда еще не имел высшего образования, он кончил техникум в Таганроге, но многие годы работал начальником бригады крыла у Поликарпова, а затем у Челомея. Нас встретили очень приветливо — молодому инженерному пополнению из МАИ все обрадовались. Маевцы предыдущих лет выпуска Валерий Никольский, Вазген Петросян, Боря Рабинович, Фрэд Чернин, Боря Вахрушев, Женя Мошенский опекали нас как могли и щедро делились своим опытом. В бригаде крыла было много комсомольцев, но не было ни одного члена партии.
Моим первым заданием была модификация стыковых лент для двух поперечных стыков обшивок консоли крыла самолета С-1. Идея принадлежала Вазгену Петросяну, и он руководил этой моей работой. Он дал мне синьки чертежей существующих стыковых лент и обрисовал идею их облегчения. Чертежи я выпустил для второго летного экземпляра самолета, так как первый был уже почти собран. Экономия веса на четырех лентах составила около 10 кг. Сухой к тому времени издал приказ, по которому за каждый сэкономленный килограмм веса самолета конструктор получал премию в размере 200 рублей. Но на моих чертежах должны были стоять визы бригады прочности и технологического отдела завода. Для прочнистов я сделал и красиво переписал на нескольких листах бланков их отдела расчеты запасов прочности стыков с фрезерованными лентами. И мне пришлось в первый раз пройти полный круг согласования и оформления нового чертежа, начиная с бригады стандартов и кончая заместителем Главного конструктора по каркасу. Со всеми пришлось знакомиться. Все меня расспрашивали, откуда я взялся, и желали удачи. Но главным было то, что я наконец-то поставил свою подпись под настоящим чертежом нового сверхзвукового истребителя.
Когда в сборочном цеху я первый раз увидел самолет С-1, то замер от восторга и был поражен простотой и рациональностью его формы. Это была большая труба с крыльями, оперением и фонарем кабины пилота. Причем отверстия входа в трубу и выхода казались одинаковыми. В основании крыльев вперед выступали черные стволы пушек.
Я мог пройти в сборочный цех, это самое секретное место на заводе, так как на пропусках всех конструкторов стояла маленькая печать в форме замысловатой птички, завидев которую вахтер на входе в цех говорил: «Проходите». С антресолей цеха как на ладони был виден собираемый самолет С-1, получивший прозвище «стрелка». Подолгу стоял я, опершись на перила, и любовался этим техническим чудом. Мне предстояло выполнить дипломный проект какого-то нового самолета, и я смотрел на творение Сухого и думал: «А каким же должен быть мой проект?»